Открытки с репродукциями: Анри Матисс (1869-1954)

Матисс принадлежит к числу крупнейших французских художников XX века. Его творчество оказало большое воздействие на все западноевропейское искусство.

Матисс родился в 1869 году на севере Франции, в Като. Он обратился к живописи сравнительно поздно, его первые работы относятся к 1890 году. Переехав в Париж, Матисс недолго обучался в частной академии Жюлиана, затем в школе искусств, где в мастерской Густава Моро встречался с Мангеном, Камуэном,

Пюи и другими молодыми живописцами. Вначале Матисс работал в строго традиционной манере, много копировал старых мастеров в Лувре. Но в 1897 году в его творчестве наступил перелом: он обращается к импрессионизму, а затем к искусству постимпрессионистов, по-своему перерабатывая творческий опыт дивизионистов, Ван Гога, Гогена и, прежде всего, Сезанна. Картина «Посуда на столе» близка работам Сезанна строгой конструктивностью композиции, пластичностью и лаконизмом форм. Воздействие Ван Гога заметно в бурной, динамичной манере натюрморта «Посуда и фрукты». Но Матисс более решителен в своих новаторских стремлениях, что проявляется главным образом в колорите. Яркие рефлексы на белой посуде в натюрморте «Посуда на столе», так же как и окраска предметов в картине «Посуда и фрукты», достигают такой насыщенности и силы, какой не знали живописцы предшествующих поколений.

В 1905 году Матисс возглавил группу художников, получивших прозвище «фовистов». т. е. «диких» (от французского слова «fаuve», что значит дикий зверь). В эту группу входили бывшие соученики Матисса по мастерской Густава Моро, а также Дерен и Вламинк. Отбросив традиционные методы моделировки предметов и перспективного построения картины, эти художники начали писать ярким открытым цветом, упрощая и схематизируя форму, вызывая ощущение глубины пространства сопоставлением интенсивных красочных пятен. Именно так написан «Пейзаж в Коллиуре». Ощущения слепящего солнца, заливающего южный ландшафт, художник добился не светотеневыми эффектами или цветными рефлексами, как это делали импрессионисты, а переливами чистых оранжевых, малиновых, красных тонов, оттененных яркими пятнами зелени и холодной синевой воды. Матисс стремится здесь не столько передать цвета натуры, сколько воплотить свое переживание, свое, как он говорил, чувство природы. Отсюда такая повышенная эмоциональность его колорита. К 1908 году группа фовистов распалась. Матисс, творчество которого достигло к этому времени полной зрелости, выходит на самостоятельный путь, стремясь, по его словам, свободно воплотить свою индивидуальность.

Он пересмотрел все конструктивные элементы живописи: композицию, рисунок, цвет, стремясь, чтобы в картине «полностью раскрылись характерные возможности, присущие каждому такому элементу в отдельности». Матисс строит композицию более плоскостно и четко расчленяет ее; цвет становится предельно ярким, а обобщенный рисунок — выразительным. Художник устраняет все ненужные подробности, считая, что «детализация нарушает цельность чувства». Он оперирует самыми простыми, самыми действенными средствами, из которых наиболее эффективным является прием контрастных сопоставлений. «Лавина цвета сама по себе беспомощна», — писал Матисс, считая, что «в цвете важнее всего соотношения». «Цвет и линия — это силы, и в игре этих сил, в их равновесии — скрыта тайна творения». На тонко и точно разработанных красочных и ритмических контрастах построены лучшие произведения Матисса, в которых он словно заново открывает и утверждает красочное великолепие материального мира.

Красно-коралловая поверхность в декоративном панно «Красная комната» приобретает особую яркость, оттененная зеленью пейзажа в окне, причем это основное сопоставление обогащено не только синевой вьющегося орнамента, но и Динамикой его контуров, подчеркивающих гладкую неподвижность фона. В «Натюрморте с голубой скатертью» арабески декоративной ткани кажутся еще крупнее при сравнении с небольшими предметами, а рыжая медь кофейника и желто-красные яблоки акцентируют общую сине-зеленую тональность картины. Невероятна интенсивный розовый цвет фона «Севильского натюрморта» словно излучает сияние, контрастируя с сине-зелеными восточными шалями. При всей целостности и стойкости выработанных живописных средств, Матисс, однако, никогда не придерживался какой-либо раз навсегда установленной системы. В противоположность плоскостности таких композиций, как «Натюрморт с голубой скатертью» или «Красная комната», в натюрморте с панно «Танец» он прибегает

к сложному скрещению пространственных планов. Мягкая гармония бледно-сиреневых, розовых, лимонных тонов лишена ослепляющей яркости. Но строго выверенные цветовые соотношения, плотность красочного слоя придают картине ту же силу живописного воздействия. Благодаря концентрации, лаконизму всех средств выражения, энергии цвета, обобщенности форм, искусство Матисса приобретает новый, по сравнению с искусством XIX века, монументальный масштаб. Тем самым он раскрывает и новые возможности в области декоративной живописи. Захватывающая выразительность такого произведения, как большое панно «Танец», написанного специально для украшения интерьера (лестницы в доме московского коллекционера С. И. Щукина, являвшегося одно время главным заказчиком Матисса), заключается, прежде всего, в немногочисленности примененных в нем средств. Красочная гамма сведена к трем цветам: зеленому, синему, кирпично-красному, если не считать темных контуров, обрисовывающих плоскостно трактованные тела. Ради усиления экспрессии движения Матисс удлиняет пропорции, утрирует жесты и обретает гармонию целого, подчиняя все эти изгибающиеся в стремительной пляске фигуры единому ритму вращающегося хоровода. По-иному разрешает Матисс задачу большой декоративной композиции в картине «Семейный портрет». На первый взгляд она производит впечатление восточного ковра, щедро затканного орнаментом. Художник неистощим в изобретении самых разнообразных по цвету и ритму узоров, заполняющих холст. Но Матисс никогда не утрачивает реального смысла того, что изображает. При всей плоскостности построения картины создается полное впечатление пространства комнаты. При помощи ярких пятен одежд художник утверждает доминирующую роль фигур в этой композиции, не теряющей монументальности, несмотря на детализацию. Матисс постоянно искал новые источники вдохновения, которые позволяли ему расширять рамки западноевропейской художественной традиции. Огромное впечатление на него произвела поездка в октябре 1911 года в Россию, где он испытал обаяние древнерусского искусства. Но наибольшую роль в формировании Матисса сыграло восточное искусство. По-настоящему он соприкоснулся

с Востоком в 1911 и 1912 годах, когда провел в Марокко зимние месяцы. Если раньше художник заполнял многие свои произведения предметами восточного обихода, то теперь Матисс окунулся в «атмосферу» Востока, сблизился с его людьми, бытом, природой. В искусство Матисса влились свежие силы и в нем появилась какая-то новая приближенность к натуре. Написанный, видимо, сразу по приезде в Марокко натюрморт «Ирисы в вазе», с его динамичными контурами и правдивостью цвета, воспринимается как с натуры написанный этюд. В некоторых марокканских работах краски Матисса словно впитали энергию африканского солнца. Цветовая гамма картины «Стоящая Зора» своей интенсивностью превосходит даже невероятно яркие композиции 1908 —1910 годов. И снова тональность Матисса резко меняется, когда он пишет «Арабскую кофейню», в которой, не утрачивая силы цвета, тонко передает прохладный сумрак помещения, где выделяются лаконичные силуэты словно погруженных в сонное оцепенение людей. Выработанные Матиссом лаконизм и обобщенность своеобразно проявляются в его портретных произведениях, придавая изображенным особую значительность и даже величие. Это чувствуется и в воинственном облике стоящего марокканца («Марокканец в зеленой одежде»), и в «Портрете жены» — одной из лучших работ художника в этом жанре. Матисс прожил долгую жизнь, продолжая работать до последнего дня. Он умер в 1954 году в возрасте 85 лет. И на протяжении всех лет его творчество было проникнуто глубокой любовью к жизни, умением увидеть во всем — будь то человек, пейзаж, цветок — красоту, дающую людям радость. Он не терял жизнеутверждающей силы своего творчества ни в дни тяжелых испытаний, через которые проходила его страна, ни в трудные годы личной жизни, неизменно сохраняя надежду на победу справедливости и добра. Сила искусства Матисса — в его неразрывной связи с окружающим миром. «Произведение искусства, — говорил художник, — одарено тем же трепетом жизни, той же умудряющей красотой, которые свойственны произведениям природы».

А. Н. Изергина