«Харчевня» и «Картинная лавочка». Картины В.М. Васнецова, бывшие на пятой передвижной выставке

Виктор Михайлович Васнецов. «В харчевне». Исполнено в 1874 году. Холст, масло. 84х36 см. Харьковский государственный музей изобразительного искусства

«Харчевня» и «Картинная лавочка».

Картины В.М. Васнецова, бывшие на пятой передвижной выставке.

Недавно ещё – меньше трёх десятилетий, царствовавший в русском искусстве эклектизм считал чуть ли не грехом, и во всяком случае нелегко прощаемою ошибкой, картины из народной жизни низших слоёв общества. Здесь нельзя – думали тогда и передовые люди – без подлинного быта, с её угловатостями, разумеется, но, тем не менее, и с полнотой жизни, которая или стирается совсем прилепами и прикрасами, или поучает пошловатую скуку, и в то время, без сомнения, чувствуемую, но, при разности взгляда на вещи, относимую на счёт сюжета такого рода. Что подобный узкий взгляд не выдерживает никакой критики – как и большинство метафизических положений болезненного эклектизма – лучшим доказательством служат картинки такого таланта, как Васнецов. Правда у него не жертвуется в угодность химерическому выводу, напротив, в себе самой почерпая свидетельства лжи заведомых поправок мнимо-хорошего тона. Между тем, строго следую идее беспритязательной правды, к самому обыденному явлению художник успевает не только привлечь, но, смело можно сказать, - приковать в своём произведении глаза зрителей, не играя яркими красками и не смывая грязи там, где она есть в натуре, как непременная спутница известной обстановки.

Нам скажут – Васнецов привлекает богатством типов, которые своим разнообразием уничтожают впечатление грубости, как всякая сила, способная поразить на первый взгляд, а долго такую картину, как «харчевня», никто и не рассматривает. Находят в ней мастерское расположение света, картинные пятна, но ради них не пускаются уже в более утончённый анализ человеческих ощущений; может быть, вызвавший бы и резкое осуждение, если начать разбирать физиономии и страсти на них, доступные и сермяге, и составляющие подлинную цель стремлений истинного художника. Соглашаясь. Частью, что в сцене «харчевня» картинность группировки, пожалуй, преобладает над типическою силой ощущений, - в минуту такого отдыха, как «чаепитие», может быть, и не имеющиз возможности резко определяться, даже при захвате врасплох со схваткой на выдержку; - но мы уже придём к противному заключению, рассматривая «картинную лавочку». Здесь все восемь фигур типичны, естественны, не утрированы и, вместе с тем, составляют занимательный ансамбль, трудно вырываемый из памяти. Естественность доведена чуть не до оптического обмана, но не заделкой, не окончательностью выписки, наводящей скуку, а мастерской свободой исполнения, уничтожающею самую идею о возможности подменить утрировку. Тогда как трое детей, две женщины, покупщик-мужичок, деревенский батюшка и кулак-торговец – схвачены и переданы в момент проявления ими задушевных стремлений и особенностей. Каждому из субъектов присущи: индивидуальный характер, правила. Убеждения, наклонности и антипатии. И всё это – в момент случайной встречи перед лавочкой, хозяин которой искусно разместил свой товар, интересующий, в разной степени, представленных субъектов! – Вот где и на чём выказал художник своё богатство мыслительное, творческое и поэтическое ясновидение, не многим доступное.

Из журнала «Всемирная иллюстрация» №417 от 1 января 1877 года

Виктор Михайлович Васнецов. «Картинная лавочка». 1876 Холст, масло. 84х66,3см