 |
| Каспер Желеховский - "Экспроприация". Львовская картинная галерея |
В 1890-м году эту картину называли несколько иначе:
Из журнала «Всемирная Иллюстрация» №1140-1890 г.:
«НЕУМОЛИМЫЙ КРЕДИТОР»
Сцена из галицийской жизни
Хотя борьба за существование в наши дни ведётся в более тесных границах, строго определённых законом, и в более мягких формах. Чем за несколько веков назад, в эпоху господства кулачного права, в период первобытного человека – тем не менее и ныне она часто влечёт за собой столь же прискорбные, не менее трагические последствия, особенно если при этом сталкиваются такие резкие противоположности, какие мы видим во всех польских землях и, главным образом, в австрийской Галиции. В этой борьбе за существование пал и крестьянин, составляющий центр прекрасной картины К. Желеховского, воспроизводимой на страницах нашего журнала. Маленькое имение, унаследованное от родителей и тогда уже было обременено долгами; неудивительно, что нон давно уже пропало у него, было продано за долги; а теперь еврей-торговец, из соседнего села явился в его дом в сопровождении судебного пристава, чтобы отнять у него последнее, что он ещё мог назвать своим. «Берите, берите всё», кричит он в отчаянии: - «возьмите меня самого, мою жену и моих детей! Для нас лучше было бы, если бы мы родились крепостными: тогда нам не пришлось бы теперь голодать, ходить с сумой от дома до дома, без родного крова, без пристанища!».. Серьёзно, но холодно выслушивает его еврей: он уже привык слушать, как его обвиняют, ругают, осыпают проклятиями – и притом он знает, что право в данном случае на его стороне; благоразумием, прилежанием и бережливостью он мало по малу выбился из нужды, «вышел в люди», одержал победу над леностью. Легкомыслием. Пьянством и хозяйственными прорехами. A la guerre comme a la guerre! Тем не менее даже он не может скрыть выражения некоторого недовольства. Даже чиновник. Привыкший механически исполнять свою обязанность и с высоты своего величия презрительно смотрел на сельский пролетариат – даже он на мгновение останавливается. Только старый кучер, нанятый, чтобы увести забранные у должника вещи, с участием смотрит на своих земляков, на несчастную женщину и её детей. Которых еврей выгоняет теперь на улицу. У которых нет теперь крова, где они могли бы укрыть свои головы от ветра и непогоды … Он охотно помог бы им – но сам также беден, как и эти несчастные, и – кто знает? – быть может и для него вскоре пробьёт тот час, когда и он должен будет очутиться на улице …
