«Я люблю Алтай крепко, и с каждым годом любовь моя растёт, и не знаю, чем я возмещу ту радость и счастье, которыми он меня наделяет каждый день, каждую минуту. Если бы был поэтом, я воспел бы его, я бесконечно стал бы прославлять его красоту и мощь».
«Хан-Алтай». 1907 год.
Жизнь Гуркина была тесно связана с Томском, тогдашним административным и культурным центром, — Томск называли век назад «умственной столицей Сибири». Там были открыты первый в Сибири университет — в 1888 году и несколькими годами позднее первая высшая техническая школа — Технологический институт. В Томск в 1897 году Гуркин приехал из уездного Бийска, где работал в иконописной мастерской. Картин с видами Горного Алтая он привёз несколько, но интересной, пожалуй, была лишь одна — «Камлание». В Томске жили две художницы, жёны профессоров университета, — Лидия Базанова и Августа Капустина. Обе имели много знакомых в творческой среде в столице, Августа Капустина была родной сестрой изобретателя радио Попова. «Камлание» понравилось, и Гуркин получил и деньги на поездку в Петербург, и рекомендательные письма от двух этих художниц. Благословил молодого художника и патриарх сибирского областничества Григорий Потанин, а также другие влиятельные в Сибири и авторитетные в столице люди. Решили, что художнику-алтайцу нужно учиться в Академии художеств.
«Алтайцы». 1912 год.
К поступлению в академию Гуркин опоздал, но ему повезло: работы его приметил Иван Иванович Шишкин, помог определиться в академию вольнослушателем, пригласил к себе жить.
Шишкин, в отличие от своих знаменитых собратьев по кисти и холсту, не имел учеников, был чужд преподавательской деятельности. Григорий Гуркин стал его единственным учеником.
Но учиться живописи у создателя подлинных шедевров русского пейзажа Григорию посчастливилось всего полгода: И. И. Шишкин скоропостижно умер 8 марта 1898 года. Насыщенные месяцы работы и ученичества, как много они дали! При всей самостоятельности, самобытности молодого художника в созданных позднее его работах угадывается школа И. И. Шишкина — не подражание, а именно школа.
Потрясённый смертью учителя, Гуркин на несколько месяцев уехал на родину, в Горный Алтай. Потом вернулся в Петербург в академию, учился у А. А. Киселёва, был в его студии вольнослушателем. И уже будучи в академии, ещё несколько раз уезжал из столицы писать дикую природу тая, снова возвращался в стены Академии художеств. Но в 1904 году, так и не окончив её, он навсегда уехал из Петербурга.
«Катунь». 1906 год
На левом берегу Катуни, в селе Анос, Гуркин, обзаведясь семьёй, поставил дом, а рядом — мастерскую с окнами на Катунь, с помощью университетского учёного-ботаника Порфирия Крылова разбил в усадьбе прекрасный сад, устроил пруд. Усиленно готовился к первой персональной выставке. Она прошла в Томске на рубеже 1907—1908 годов. Успех был небывалый: за 10 дней выставку посетили пять тысяч человек! Почти все картины были раскуплены, на многие сюжеты художник получил заказ написать повторы. О небывалом успехе художника из глухого горнотаёжного села писала «Нива», откликнулись все сибирские издания — от Омска до Иркутска.
Воодушевлённый успехом, 37-летний художник уехал домой работать, готовить новую выставку.
Она состоялась в марте 1910 года. И снова успех, картины проданы, покупатели приезжали специально из многих сибирских городов. Третья выставка в Томске прошла в 1915 году, уже когда шла Первая мировая война. Художник устраивал персональные выставки в Омске, Красноярске, Барнауле, Новониколаевске. Но особенно сопутствовали удачи выставкам в Томске. Устроителями их были известные люди: профессор Технологического института, всемирно известный изобретатель скоростного железнодорожного локомотива на магнитной подушке Б. П. Вейнберг, художница Л. П. Базанова, её муж, профессор Томского императорского университета И. А. Базанов. Будущий автор «Угрюм-реки» Вячеслав Шишков был распорядителем одной из выставок.
«Озеро горных духов». 1907 год.
Нездоровье заставило художника искать в горной тайге Алтая и Хакасии термальные источники. Не однажды с Алтая Григорий Гуркин выезжал в Хакасию на целебное озеро Шира. По пути к Шире и во время лечения там объезжал на коне местность и писал встречающиеся на пути древние скифские курганы, вкопанных в землю каменных идолов. Тогда появились «Бронзовый век на озере Шира», «На курганах», «Окрестности Красноярска (дача Смирнова)», «Дача на Гремячем ключе» (Красноярск), «Курорт Шира», «Прибой на озере Шира», «Тогускан» («Место девяти царей»), другие картины и рисунки...
В интеллигентской среде Томска среди учёных тогда широко бытовали идеи областничества, велись разговоры о том, что Сибирь заживёт лучше и богаче, отделившись от Европейской России. Когда произошла революция, началась Гражданская война, Гуркин оказался в числе тех, кто активно выступил за отделение Горного Алтая от России. Это не понравилось ни белым,ни красным. Белая армия была за неделимую Россию, большевики провозгласили лозунг «Федеративная Россия». Так что в 1919 году при адмирале Колчаке художника посадили в тюрьму «за сепаратизм и измену родине», при красных ему грозило то же, поэтому при первой возможности он уехал в Монголию.
«Юрта в саду художника».
В 1920 году Гуркин переехал в Туву, самостоятельное тогда государство. Там он много работал, однако через пять лет, затосковав по родине, обратился к новому правительству с просьбой разрешить вернуться домой и получил такое разрешение.
Поселившись в Аносе, художник редко покидал родные горы. Всего один раз съездил в Москву, несколько раз — в Новосибирск, где устраивались выставки. Там экспонировали работы сразу многих художников, среди которых были и картины Гуркина: время персональных выставок прошло, к тому же от него ждали произведений на злобу дня — о достижениях социализма.
В Томск Гуркин больше не приезжал. Многие, с кем водил дружбу, играли видную роль в правительстве А. В. Колчака и при большевиках были либо расстреляны, либо эмигрировали.
По-прежнему художник много ездил по глухим заповедным уголкам Горного Алтая, делал зарисовки на Телецком озере и Чулышмане, на Чуе, Белухе, на перевалах, у водопадов, у рек и речушек... Но то были в основном перепевы прежнего. Новые удачи выпадали много реже. Художника-самородка при советской власти всё-таки приглашали на выставки в Москву. В апреле 1926 года картины Гуркина выставляли в Музее Красной армии и флота, следом открылась Сибирская выставка, организованная Обществом изучения Урала, Сибири и Дальнего Востока. Работы Гуркина оценил А. В. Луначарский. Хороший отзыв наркома просвещения в какой-то мере помог художнику, немного облегчил жизнь. Гуркин пробовал приноровиться к новой жизни: создавал агитплакаты вроде «Да здравствует РККА!», «Кооператив», написал даже картину «Ойротия на пути к заветам Ленина» (это уже 1934 год). Пытался в Ойрот-Туре (название Горно-Алтайска до 1948 года), в созданной им художественной школе, обучать живописи алтайских детей. Но это не было его призванием, а пейзажные полотна покупали всё реже.
В начале 1930-х годов в селе Чемал, на левом берегу Катуни — это в 20 километрах от села Анос, — организовали правительственный лёгочный санаторий, которым руководила Екатерина Калинина — жена «всесоюзного старосты» Михаила Ивановича Калинина. В санатории бывали видные деятели нового государства: Станислав Косиор, Пантелеймон Лепешинский, Роберт Эйхе, артисты театра и кино. Не раз приезжал и сам Калинин. Екатерина Калинина заказывала художнику для санатория картины. Появился хоть и небольшой, но заработок. Однако Калинина вскоре уехала в Москву, и санаторий картин больше не покупал. Что-то приобретали редко заезжавшие гости. Произведения стареющего художника оставались невостребованными.
А он всё равно писал. Больной, полуслепой, развешивал по стенам свои картины. Не было места на стенах, ставил на пол в ряд… Писал, пока за ним не приехали…
Картины кое-как погрузили на подводу, примотали к телеге верёвками, и странный воз тронулся. Шестидесятисемилетний автор под конвоем особистов шёл следом. Плохо прихваченные верёвками картины падали на землю…
5 апреля 1937 года в УНКВД по Западно-Сибирскому краю было начато дело № 18255. Смысл его сводился к тому, что Гуркин, «сын крупного кулака бая», как сказано в деле, был завербован японской разведкой, находясь в Туве и Монголии, вернулся в СССР вести националистическую работу среди алтайцев, хакасов, шорцев с целью создания на этой территории буржуазного государства под протекторатом Японии.
4 октября 1937 года постановлением «тройки» УНКВД по Западно-Сибирскому краю Григорий Иванович Гуркин был приговорён к расстрелу, и 11 октября приговор приведён в исполнение. Где именно, в «деле» не указано и до сих пор не известно. Его дом, мастерская некоторое время пустовали. Потом в доме разместилась сельская школа. Юрта перед мастерской художника исчезла, прекрасный фруктовый сад был уничтожен. Сотни картин, этюдов, рисунков пропали бесследно.
Реабилитирован художник Григорий Иванович Гуркин 21 ноября 1956 года.
Сейчас места, где он жил и творил, стали сибирской Меккой для художников. Его полотна, графические работы и рисунки, «прописаны» во многих музеях. Основные работы находятся в музеях Горно-Алтайска, Томска (самое большое собрание), Омска, Красноярска, Иркутска, Киева, Праги, Парижа, Харбина, Москвы, С.-Петербурга, в частных собраниях потомков тех знаменитостей, с которыми при жизни общался Григорий Гуркин. За каждой его этнографической зарисовкой, каждым наброском «идёт охота».
В Горно-Алтайске именем Григория Чорос-Гуркина названа одна из центральных улиц, художнику поставлен памятник, его усадьба в селе Анос восстанавливается. К будущему музею над Катунью с её правого берега на левый переброшена канатная дорога.
Валерий Привалихин (г. Томск).
