Уникальное собрание картин блестящего русского художника первой половины ХХ века Бориса Григорьева с 21 апреля можно увидеть в Петербурге. Впервые на одной выставке удалось собрать более 150 работ мастера, признанного во всем мире. Наша страна открывает его для себя заново.
В зал Русского музея он въезжает на тележке в образе контрабандиста. Говорят, Борис Григорьев мечтал, чтобы его выставляли именно здесь. В разные периоды художник называл эту картину по-разному: "Русский", "Иностранец", "Автопортрет". В этом и трагедия, и вся мощь его творчества, о котором вот уже 100 лет на всех континентах и многих языках говорят только в превосходной степени.
Исключительный рисовальщик, Григорьев посвятил линии целую поэму, где называет ее "мудрой воспитательницей воли и глаза". Строки принадлежат 25-летнему выпускнику Строгановского училища. Его почти сразу заметили художники "Мира искусства" и в 1913 году пригласили к участию в выставке. В кулуарах тогда кто-то сказал: "Родился новый Тулуз-Лотрек". Наверное, потому что к тому времени Григорьев успел поработать в "Студии импрессионистов", познакомился с поэтами-футуристами, совершил путешествие по Европе и создал целую серию парижских рисунков. На этой выставке они представлены наиболее широко. Но тут критик просчитался. "Если Тулуз-Лотрек типично французский художник, то Григорьев типично русский художник с болью по отношению к России, с болью по отношению к тому, что происходит в России", - сказала заместитель директора Русского музея Евгения Петрова.
Свой грандиозный труд, начатый еще до революции, Григорьев назвал "Расея". Не "Россия", не "Русь", а вот так - по-деревенски. Его "Олонецкий дед", "Старуха молочница", "Степная Мадонна" - даже не портреты - типажи. Вместе с пейзажами и ранними рисунками позже они войдут в монументальное полотно "Лики России". Оно написано уже в эмиграции: в 1919 году Григорьев с семьей тайно пересек на лодке Финский залив. Вот тогда критики и заговорили: в этих образах предчувствие русской трагедии. Сам Григорьев признавался: "Это я сам. "Расея" - это я".
Если бы не революция, Григорьева можно было бы считать баловнем судьбы. Еще при жизни он был в ряду самых дорогих и самых престижных художников. Запечатлел чуть ли не всю русскую интеллигенцию начала XX века - коллекционер Коровин, фотограф Шерлинг, художник Добужинский.
Мейерхольд, Шаляпин, Рерих, Рахманинов – это, скорее, не портреты, а роли, которые играют изображенные на картине люди. Горький, например, кукловод. А Мейерхольд – трагикомичный мим.
На выставке в Русском музее представлено более 150 произведений Григорьева. И в этом ее уникальность - в таком количестве в одном месте еще никогда не удавалось собрать работы художника. Он жил и творил в Европе, Северной Америке, преподавал в Чили, однажды пересек Кордильеры. И его картины разбросаны по всему миру в национальных галереях и частных коллекциях. А Россия - "Расея" - только открывает для себя Григорьева. Уникального, ни на кого не похожего русского художника.
Дмитрий ВитовРепродукций картин с выставки пока что не удалось отыскать, но несколько работ Бориса Григорьева всё же нашлись:
Una joven Californiana Уна Йовен Калифорнийская. Холст, масло. 36 x 28¾ дюйма (91.4 x 73 см) .
Марсельская проститутка. 1923 г. Холст, масло. 32 x 25 5/8 дюйма (81.3 x 65.1см)
Пейзаж в Бретани. Холст, масло. 23½ x 28¾ дюйма (59.7 x 73 см)
На пляже. Карандаш, акварель, гуашь на бумаге. 13 x 16¼ дюйма (33 x 41.3 см)
Вид из окна художника. Холст, масло.21¼ x 25½ дюйма (54 x 64.8 см)
Газели. 1913 г. Карандаш на бумаге. 13½ x 10½ дюйма (34.3 x 26.6 см)
Sailing boat in a cubist landscape. Парусная лодка в кубическом пейзаже.
Холст. масло. 21¼ x 26 дюйма (54 x 66 см)
См. также:
