Джованни-Батиста Пьяцетта (1683—1754)

Джованни-Батиста Пьяцетта (1683—1754). Непорочное Зачатие Богородицы и ангелы. Исполнено около 1744 - 1745 гг. Холст, масло. 235 х 185 см. Национальная галерея. Парма

Из журнала "Великие музеи мира" № 28 "Национальная галерея. Парма":

Картина находилась во второй капелле слева в церкви капуцинов в Парме. После того, как она побывала во Франции, ее приобрела галерея в 1840 году. В соответствии с иконографическим каноном Непорочного Зачатия Богородицы, который был в повсеместном употреблении с первой половины XVII-ro века, и очень соблюдался францисканским орденом, Дева изображена в соответствии с пророчествами Апокалипсиса, как новая Ева, со взглядом, обращенным в небеса, в белой тунике, ногами попирающая змея, держащего в пасти запретный плод. Вокруг нее выныривают из облаков головки херувимов и два относительно больших ангела: тот, что справа, кажется, ослеплен великолепием небесного явления, а другой, слева, изображен до пояса, с молитвенно сложенными руками. Эти две фигуры взяты художником из написанного им на несколько лет раньше «Успения Марии» сейчас находящегося в Лувре. Признанный шедевр искусства Пьяцетты хронологически может быть отнесен к середине сороковых годов XVIII-ro века, и остается одним из произведений, где венецианский мастер смог лучше применить свою обычную бедную цветовую гамму, почти целиком состоящую из коричневатых, бежевых, смягченных белых тонов, разделенных глубокими светотенями в складках одежд.

Змей-искуситель Евы изображался, в соответствии с иконографической традицией, с запретным плодом, зажатым в челюстях. Он должен быть раздавлен Богородицей, Матерью Искупителя, обещанного человечеству еще в Книге Бытия.

Джованни-Батиста Пьяцетта (1683—1754). Ребекка и Элиэзер у колодца. Исполнено в 1735-1740 гг. Холст, масло. 102x137 см Пинакотека Брера. Милан"

Из журнала "великие музеи мира" № 29 "Пинакотека Брера. Милан":

Произведение яркой световой отдачи, квинтэссенция образов венецианского театрального духа XVIII века, принадлежит к позднему этапу творчества художника. Этот период свидетельствует о характерном стилистическом повороте: постепенно, благодаря примеру творчества того же периода Джованни Баттиста Тьеполо, Пьяццета отказывается от сильных контрастов светотени, свойственных венецианским традициям XVIII века, обращаясь к диффузной яркости полуденных часов, в которую приятно погружены персонажи в современной одежде. Общая структура картины также становится более спокойной и плавной, без возбужденных жестов или пылкости барокко. Сюжетом картины является эпизод из Библии, сватанье Исаака, переданное Элиэзером красавице Ребекке, которая здесь, откровенно говоря, выглядит немного озадаченной. Тем не менее, эта тема из Ветхого Завета долго и удачно присутствует в живописи, предпочитая чисто светскую трактовку, с включением колоритных второстепенных фигур животных (добродушная простота коров в сочетании с легкой экзотикой в виде смешной морды верблюда).

Выбор стиля и техники Пьяццет-ты, совместно с другими великими венецианскими художниками XVIII века, является сознательным возвращением к моделям эпохи Возрождения, в частности, Паоло Веронезе, в четкой гармонии красок и форм, крупных и безмятежных фигур. 

Стефано Дзуффи

Джованни-Батиста Пьяцетта (1683—1754). Гадалка. Исполнено в 1740 г. Холст, масло. 154 x115 см Галерея Академии. Венеция

Из журнала "Великие музеи мира" № 13 "Галерея Академии. Венеция":

Будучи чуждым декоративной виртуозности рококо, изобразительный язык Пьяцетты основывается на поиске пластических и светотеневых эффектов, идущих от образцов «тенеброзо» и от обучения в Болонье у Джузеппе Мария Креспи. К середине 30-х годов, однако, палитра художника светлеет, он переходит к более яркой красочной гамме. С этой точки зрения «Гадалка» символична. Название полотна произошло от жеста женщины, повернутой спиной, которая, кажется, протягивает руку высокомерной простолюдинке, служащей темой доверительной беседы двух мужчин справа. Образ гадалки, ведущей себя вежливо, но слегка дерзкой с виду, захватывает своей художественной зрелостью. Верный интересу к световым эффектам, Пьяцетта отказывается от драматических контрастов ранних работ, чтобы усвоить изобразительный язык, ориентированный на получение тонких оттенков, ярких вариаций тона и несравненной полутени. Колорит, от теплых оттенков переднего плана до трепещущих голубых и зеленых красок в отдалении, весь пронизан светом.

Существует различное понимание фигуры гадалки. Она может служить намеком на первое любовное приключение одного из двух молодых людей справа или женщины, стоящей спиной, или, скорее, быть аллегорией венецианской коррупции, в одежде проститутки.

Лучия Импеллузо