Открытки с репродукциями

воскресенье, 27 октября 2013 г.

Н.П. Толкунов - «Сумерки в саду»

Художник Н.П. Толкунов. «Сумерки в саду»

Толкунов, Николай Павлович (23.11.1917 - 1996)

Заслуженный Художник РСФСР.

В 1942 гг. с отличием окончил Московский Государственный Художественный Институт им. В.И. Сурикова по мастерской С.В.Герасимова (преподаватели П.Д. Покаржевский, В.В. Почиталов).

В 1960–1966 гг. преподавал в одноимённом Институте, доцент с 1964 г.

В 1953 г. Николай Толкунов стал одним из трёх советских живописцев, официально допущенных делать зарисовки похорон И.В. Сталина.

Широкую известность мастеру принесли картины «Брест. 1941 год», «Салют. 1945 год», «Портрет космонавта Алексея Леонова», «Сорок девять дней в океане», «Летят журавли».

С 1945 г. – участник всесоюзных и всероссийских выставок.

Работы хранятся в Государственной Третьяковской Галерее, Музее Вооружённых Сил (Москва), Музее Истории Москвы, региональных художественных музеях бывшего СССР.

См. также:

Н.Толкунов (род. 1917) - «Бессмертие. (Брест. 1941 год)

Н.П. Толкунов - «Вручение Ф.Э. Дзержинскому постановления СНК об образовании ВЧК»

суббота, 26 октября 2013 г.

Александр Блок в иллюстрациях Ильи Глазунов (чать 1)

Работы на темы произведений Александра Блока занимают значительное место в творчестве народного художника СССР Ильи Глазунова. Это не случайно: великий русский советский поэт для И. Глазунова не только выражение высочайшего искусства, но и феномен национальной жизни. Отсюда неослабевающий интерес художника к творениям А. Блока, стремление почувствовать и передать наряду с истинно эпической силой блоковских обобщений оттенки настроений, музыку стихов поэта.

В полной мере это относится и к включенным в издание рисункам И. Глазунова. Они сделаны с глубоким пониманием сути творчества Александра Блока и соответствуют поэтическому настрою стихов поэта, вошедших в настоящее издание.

Поэт приходит в этот мир, чтобы внести в него некую «гармонию», преобразующую «мировой хаос» — вот символ веры Александра Блока, изложенный им в статье-завещании «О назначении поэта».

Блок — поэт рубежа веков, его недолгая, сорокалетняя жизнь поделена 1900-м годом ровно на две половины. Атмосферу того переломного времени, эпохи войн, революций, народных восстаний, передают слова одного из наиболее ярких представителей «младших символистов» Андрея Белого: «Я принадлежу к людям, однажды навек потрясенным». Проблема судьбы личности в потрясенном мире стала главенствующей в искусстве этого периода.

Творческая судьба Блока, находившегося в начале 1900-х годов под сильным влиянием идей философа-мистика Вл. Соловьева, началась с его участия в символистской группировке. Жизнь должна строиться по законам красоты, верили символисты; красота есть ощутительная форма добра, повторяли они вслед за своим учителем Вл. Соловьевым. Идея спасающей мир красоты легла в основу первого сборника А. Блока «Стихи о Прекрасной Даме», опубликованного в 1904 году.

С одной стороны, этот стихотворный цикл содержит в себе биографические реалии, по которым узнается история любви Блока к Л. Д. Менделеевой. («Прекрасней Тебя — нет... Я люблю Тебя так, ни за что, зная все и понимая по крайней мере неизмеримость Твоей величайшей красоты!.. Ты — святая, великая, недостижимая...» — писал поэт в письме к своей будущей жене.) Но, с другой стороны, тема любви к святой и недостижимой Красоте в «Стихах о Прекрасной Даме» решается еще в религиозно-мистическом духе: вера в преображение мира «бессмертной» любовью, сошедшей на землю Вечной Женственностью уводит поэта от реальной действительности.

Предреволюционная обстановка и события первой русской революции властно вторгаются в жизнь и творчество Блока. В его стихах появляется образ народных масс, поднимающихся «из тьмы погребов», людей еще непонятных, неблизких поэту (их речи — «словеса незнакомых наречий»), и вот уже иная вера — в будущее, преображенное этими «новыми людьми» («Пусть заменят нас новые люди!»), воцаряется на месте былых мистических ожиданий, идеал Вечной Женственности сменяется пафосом «стихии». Но если в стихотворении «Подымались из тьмы погребов...» (1904) наступление этой эры «новых людей» рисуется поэту как безболезненная, бескровная смена прошлого будущим:

Не стерег исступленный дракон,

Не пылала под нами геенна.

Затопили нас волны времен

И была наша участь — мгновенна,

то уже в период революции 1905 года творческая позиция Блока по отношению к народной стихии резко меняется. В его стихах появляются мотивы ненависти к правящим «сытым», предчувствия их неотвратимого конца («Опрокинуто корыто, встревожен их прогнивший хлев!»), возникают образы социальных катаклизмов, яростной борьбы:

Шли на приступ. Прямо в грудь

Штык наточенный направлен...

...Рядом пал, всплеснув руками,

И над ним сомкнулась рать.

Кто-то бьется под ногами,

Кто — не время вспоминать...

Блок все чаще обращается в своих стихах к теме Родины. «...Тема о России... Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь, — пишет он. — Все ярче сознаю, что это — первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный. К нему-то я подхожу давно, с начала своей сознательной жизни, и знаю, что путь мой в основном своем устремлении — как стрела, прямой...» В противовес господствующим в годы реакции

пессимистическим умонастроениям Блок говорит о высоком предназначении России, он верит в ее светлое будущее. В цикле «На поле Куликовом» (1908) Блок, продолжая гоголевские традиции, сравнивает Русь с неукротимой степной кобылицей:

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль...

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль...

С 1910 года Блок работает над поэмой «Возмездие», в которой с новой силой прозвучали мотивы революционного обновления мира, жадного предчувствия «неслыханных перемен», «невиданных мятежей».

И ожидаемые перемены наступают. Перед поэтом не встает проблемы выбора. «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию» — призывает он в статье «Интеллигенция и Революция» (1918). Блок именно слышал революцию. Он вновь подчеркивает это в зациси, сделанной спустя два года, во время работы над поэмой «Двенадцать»: «Во время и после окончания «Двенадцати» я несколько дней ощущал физически, слухом, большой шум вокруг — шум слитный (вероятно, шум от крушения старого мира)». Через всю поэму проходит мотив борьбы, нарастания революционного подъема. С огромной поэтической силой отражено в ней столкновение ненавистного поэту старого мира с миром новым, воплощенным в образе двенадцати красногвардейцев.

К поэме «Двенадцать» примыкает другое, столь же значительное, послеоктябрьское произведение Блока, проникнутое утверждением исторической миссии революционной России, — стихотворение «Скифы» (1918), в котором поэт от имени русского народа призывает:

Придите к нам! От ужасов войны.

Придите в мирные объятья!

Пока не поздно — старый меч в ножны,

Товарищи! Мы станем — братья!

Творчество Александра Блока составило целую эпоху в поэзии и оказало огромное влияние на ее дальнейшее развитие. Произведения Блока, овеянные высокой романтикой, и сегодня сохраняют свою глубокую связь с действительностью.

В предлагаемой подборке иллюстрации к наиболее известным стихотворениям Блока выполнены народным худож-ником СССР И. Глазуновым.

Е. Трубилова

. ...И смотришь в печали,
И снег синей...

Темные дали,
И блистательный бег саней...

И когда со мной встречаются
Неизбежные глаза, —

Глуби снежные вскрываются,
Приближаются уста...

Вышина. Глубина. Снеговая тишь.
И ты молчишь.
И в душе твоей безнадежной
Та же легкая, пленная грусть.

О, стихи зимы среброснежной!
Я читаю вас наизусть.

В те ночи, светлые, пустые,
Когда в Неву глядят мосты,
Они встречались как чужие,
Забыв, что есть простое ты.

И каждый был красив и молод,
Но, окрыляясь пустотой,
Она таила странный холод
Под одичалой красотой.

И, сердцем вечно строгим меря,
Он не умел, не мог любить.
Она любила только зверя
В нем раздразнить — и укротить.

И чуждый — чуждой жал он руки,
И север сам, спеша помочь
Красивой нежности и скуке,
В день превращал живую ночь.

Так в светлоте ночной пустыни,
В объятья ночи не спеша,
Гляделась в купол бледно-синий
Их обреченная душа.

10 октября 1907

Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
Сожжено и раздвинуто бледное небо,
И на желтой заре — фонари.

Я сидел у окна в переполненном зале.
Где-то пели смычки о любви.
Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого, как небо, аи.

Побывала старушка у Троицы
И всё дальше идет, на восток.
Вот сидит возле белой околицы,
Обвевает ее вечерок.

. Поэт в изгнаньи и в сомненьи
На перепутье двух дорог.
Ночные гаснут впечатленья,
Восход и бледен и далек.

Всё нет в прошедшем указанья,
Чего желать, куда идти?
И он в сомненьи и в изгнаньи
Остановился на пути.

Сумерки, сумерки вешние,
Хладные волны у ног,
В сердце — надежды нездешние,
Волны бегут на песок.

Отзвуки, песня далекая,
Но различить — не могу.
Плачет душа одинокая
Там, на другом берегу.

Благословляю всё, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!

Пускай и счастие и муки
Свой горький положили след,
Но в страстной буре, в долгой скуке -
Я не утратил прежний свет.

И ты, кого терзал я новым,
Прости меня. Нам быть — вдвоем.
Всё то, чего не скажешь словом,
Узнал я в облике твоем.

Глядят внимательные очи,
И сердце бьет, волнуясь, в грудь,
В холодном мраке снежной ночи
Свой верный продолжая путь.

15 января 1912