Диего Веласкес (1599-1660) - Кузница Вулкана

Диего Веласкес - Кузница Вулкана. Холст, масло. 223х290 см. Исполнено в 1630 году. Музей Прадо, Мадрид (из коллекции Филиппа IV)

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:
Сцена представляет собой приход Аполлона в кузницу Вулкана, которому молодой бог рассказывает об измене своей жены Венеры с Марсом. Новость вызывает удивление даже у помощников бога-кузнеца, которые как раз старательно ковали оружие для бога войны. Это одна из немногих картин Веласкеса на мифологический сюжет, составляющая пару другому большому полотну на библейскую тему, а именно, «Братья Иосифа приносят одежду Иакову» (Эскуриал). Обе картины были написаны во время первого путешествия художника в Италию в 1630 году в доме римского графа Монтеррея при Папе Урбане VIII. Известно, что во время пребывания в Риме Веласкес, быстро влившийся в культурную среду города, получил доступ к коллекциям, принадлежавшим римской знати. Таким образом, за небольшой срок, находясь под впечатлением от великолепнейших произведений живописи, он создал собственные шедевры. Действительно, в картине слышны отголоски аристократически-нервных композиций Пуссена и Гвидо Рени - мастеров болонской школы. Будучи, однако, очарованным знаменитыми образцами живописи, Веласкес все же смог передать в своих полотнах живейшее любопытство по отношению ко всему природному и натуральному. Это любопытство еще больше укрепилось в нем в Риме после осмотра картин Караваджо и его последователей. Кроме привлекательной силы обнаженных тел, картина содержит фрагменты великолепных натюрмортов: кузнечные инструменты, доспехи в процессе изготовления, небольшой керамический кувшин на каминной полке.

Даниэла Тарабра

В мадридском музее Прадо хранится более пятидесяти полотен Диего Веласкеса и о каждой из них можно рассказать интересную историю: как и по чьему заказу картина была создана, что хотел показать художник, а также история самой картины.  Поэтому посещающим Испанию туристам советую ненадолго оторваться от пляжных лежаков и совершить экскурсию в музей. Ну, а для того, чтобы не путаться в проспектах и не только любоваться картинами, но и понимать их желательно поднять уровень владения испанским языком. Тем более, что для этого имеются все условия. На курсах http://smile-school.kiev.ua/espanol.html можно по  новой передовой методике быстро и основательно овладеть испанским.

Детали картины: 

Голова Аполлона, сияющего перламутром кожи, окружена ореолом лучей, которые, как кажется, освещают кузницу и подчеркивают образ солнечного бога. Лавровый венок -излюбленный атрибут Аполлона после того, как нимфа Дафна превратилась в это растение,чтобы скрыться от его любви.

Отполированный до блеска кувшин, отбрасывающий прозрачную тень на выступ камина, обладает правдивостью натюрмортов, которые молодой художник часто вводил в свои первые картины севильского периода («Старуха, которая жарит яйца»,«Продавец воды в Севилье»).

Кузнец, изображенный спиной к зрителю, возможно, самый академический элемент этой сцены. Строение тела и мышечная твердость позы напоминают многочисленные примеры героической скульптуры, в то время как кудри и бакенбарды взяты у современных кузнецов. В оригинале мифа помощниками Вулкана в кузнице были циклопы, одноглазые гиганты.

Франсиско Гойя - «3 мая 1808 года»

Франсиско Гойя. 3 мая 1808 года. Исполнено в 1814 году. Холст, масло 268 х 347 м. В запасниках Прадо с 1834 г.

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Прадо. Мадрид»:

Эта сцена воспроизводит эпизод свирепых репрессий со стороны французских войск: расстрел жителей Мадрида, восставших накануне, (и изображенных на второй картине), против оккупационных сил Наполеона.

Этот мемориальный сюжет, написанный шесть лет спустя для увековечения памяти о героическом сопротивлении мадридцев, воплощен в совершенно не высокопарной манере. Три трупа в крови на земле, в то время как монах и несколько человек из народа вот-вот будут расстреляны. Рядом с ними находятся другие осужденные, которых тоже ожидает смерть. Ночь, на фоне темного неба виднеется силуэт столицы, а на переднем плане, в окружении проникающего света и длинных теней, у стены, освещенной фонарем, происходит жестокая и беспощадная казнь. Внимание сосредоточено на лице осужденного в белой рубашке, с воздетыми руками, бросающего вызов безликим солдатам, которые согнулись и старательно целятся, в то время как монах молится, а остальные выказывают признаки отчаяния. Каждый встречает смерть в атмосфере, еще более леденящей душу из-за крови, которая льется на землю, подступая прямо к ногам палачей. Напоминание, страшное по своей силе, интуитивное ощущение варварства людей, в котором отправляется тысячелетний культ насилия и смерти. Снежно-белая рубашка, которую вот-вот пронзят пули, становится символом всеобщего обличения войны.

Далиэла Тарабра

Патриот, раскинувший руки в жесте распятия, готовый к смерти, помещен не в центре холста, а сбоку. На белой рубашке сосредоточен весь возможный свет, исходящий от фонаря, который стоит на земле рядом с местом расстрела. Хроники сообщают, что расстрелы происходили в четыре часа утра. Были убиты сорок три повстанца.

В луже крови трупы казненных повалены друг на друга. Из пулевых отверстий струится и сгущается живописная материя Гойи - то густыми красными потоками, то жидкими струйками, протянутыми кистью - точно как кровь при контакте с воздухом.

Наполеоновские солдаты палят в осужденных, едва выведенных за пределы города, в печальное место, называемое сегодня Монклоа. Помимо двух картин из Прадо, возможно, в серию входили еще две картины, каждая из которых изображает выдающийся эпизод мадридского восстания мая 1808 года.

См. также:

ФРАНСИСКО ДЕ ГОЙЯ (1746—1828)

Франсиско Гойя - «2 мая 1808 года»

Франсиско Гойя. 2 мая 1808 года. Исполнено в 1814 г. Холст, масло 266 х 345 см В запасниках Прадо с 1834 г.

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Прадо. Мадрид»:

В 1814 году Гойя обратился в Совет регентства с предложением проиллюстрировать наиболее заметные эпизоды Мадридского восстания против войск Наполеона, имевшего место за шесть лет до этого. Имея связи в либеральных кругах, настроенных в пользу французов, художник был свидетелем жестокостей и насилия во время кровавых репрессий против испанских партизан. Сцена представляет наступление мадридского народа на французских оккупантов, представленных здесь всадниками-мамлюками (египтянами, нанятыми генералом Мюратом) и наполеоновскими драгунами. Композиция рассыпается и исчезает справа с фигурами мчащихся коней: они, напутанные вращающимися саблями, подчеркивают своим галопирующим движением фактор давления на осажденную группу. Теперь сцена отбрасывает любые обычные способы изображения, представляя собой как будто мгновенный снимок, застывший на холсте момент. Здесь нет героев, есть только голая жестокость и безумное насилие, которые искажают лица и вынуждают к отчаянным конвульсивным жестам.

Далиэла Тарабра

Человек с кинжалом прыгает на всадника-мамлюка, смертельно раненного и обагренного кровью, вытекающей уже изо рта. Художник с сочувствием, но и с реализмом передает всю жестокость войны.

См. также:

ФРАНСИСКО ХОСЕ ДЕ ГОЙЯ И ЛУСИЕНТЕС (1746—1828)

Рафаэль - «Портрет кардинала»

Рафаэль. Портрет кардинала. Исполнено около 1510 г. Дерево, масло. 79 х 61 см. Музей Прадо, Мадрид. Из коллекции Карла IV

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:

Это шедевр портретной живописи Рафаэля первых лет его работы в Риме. Картина является современницей росписи Станца делла Сеньятура в Ватикане, на фресках которой появляются многочисленные портреты его друзей и знаменитостей того времени в облике исторических деятелей прошлого. Ватиканский заказ невероятно увеличил славу и влияние художника, востребованного более или менее близкими к римской курии меценатами, которые почти конкурировали друг с другом, чтобы заполучить его произведения. Несомненно, неприступный кардинал был влиятельным членом папского двора Юлия II. Однако его имя точно не установлено, несмотря на бесчисленные предположения исследователей (Ипполито д’Эсте, Бандинелло Саури, Алидоси). Игра объемов, образующих фигуру, две противоположно направленные, соединенные вверху пирамиды, выявляют интерес к геометрии пространства, характерный для всех портретов кисти Рафаэля. Предельная естественность и элегантность позы, достоверность и простота композиции, а также изысканные хроматические контрасты позволяют выявить самые существенные качества персонажа, его моральную силу, высокий социальный статус и человеческое достоинство.

Кем бы ни был изображенный, его надменный взгляд и сжатые губы создают впечатление, что здесь представлен символический и универсальный человеческий тип: расчетливый и загадочный дипломат.

Даниэла Тарабра

Мастерство, с которым Рафаэль выполнил этот портрет, удивительно. Можно заметить, к примеру, тени от пуговиц, падающие на муаровый шелк кардинальской мантии.

Франсиско Гойя - «Махи»

Франсиско Гойя. Маха одетая. Исполнено около 1796-1798 гг. Холст, масло. 97х190 см. Музей Прадо, Мадрид (из Королевской академии Сан-Фернандо)

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:

До сих пор не стихают споры о личностях натурщицы (которой не была, как думали ранее, знаменитая герцогиня Альба, любовница художника) и заказчика обеих картин (возможно, могущественный министр Годой). Нет также подтвержденной информации о значении двойного портрета - в одетом и обнаженном виде, о самой героине и о хронологии (возможно, «одетая» была выполнена позже, в 1800-1806 гг.). Платье, как и тореадорская курточка, пояс на талии и шелковые остроносые туфельки, расшитые золотом, указывают на высокое положение натурщицы. Поэтому речь, скорее всего, идет о своего рода маске: дама развлекается, представляя себя плебейкой, ведущей себя вызывающе и без предрассудков, свободной от формальных условностей. Изображение девушки копируется на парной картине и в диагональном расположении, и в положении рук, но есть существенные различия в интонации и цветовой палитре. Здесь показана скорее вечерняя сцена, с глубокими и интенсивными участками света и тени. Тело, заключенное в великолепии белого платья, запавшего между ног, полностью озарено источником света. При кажущейся идентичности, поза более расслабленная и спокойная, с упором на икры ног, торчащих с дивана. Кисть Гойи показывает плотность, богатство и вместе с тем текучесть палитры материалов, стремясь свободными и бесстрашными мазками следовать за приключениями света на любой поверхности.

Даниэла Тарабра

Франсиско Гойя. Маха обнажённая. Исполнено около 1796-1798 гг. Холст, масло. 97х190 см. Музей Прадо, Мадрид (из Королевской академии Сан-Фернандо)

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:

Это полотно, вместе с аналогичной «Малой одетой» (La maja vestida), были, по всей вероятности, задуманы как пара. Картина с одетой девушкой должна была закрывать картину с обнаженной, будучи вставлена в двойную раму, как крышка, которая может приподниматься. На тахте зеленого бархата, раскинувшаяся на шелковых подушках и вышитой простыне, в простом диагональном положении изображена маха - один из самых известных образов женской красоты. Нас удивляет откровенность наготы: героиня показана без малейшей стыдливости, с руками, закинутыми за голову, и прямо смотрит на зрителя, подчеркивая отсутствие каких-либо аллегорических намерений, даже не пряча интимные места, до сих пор от- сутствующие на картинах. Красота здесь - не абстрактный и идеальный канон, но страстное участие. Сияющее тело живет в объятиях света, который, как подвижный персонаж, создает в помещении таинственные теневые углубления. Свет то слепит, то чуть касается, скользит по белоснежной плоти и тканям, распространяется и просвечивает в сердцебиении и дыхании. Это творение, безусловно, было вдохновлено знаменитыми ню Тициана и Веласкеса, но устанавливает новую модель единства чувственности и видения художника, без каких-либо предлогов и ширм. Именно это полотно будет так высоко цениться художниками следующего столетия, в первую очередь Эдуардом Мане (см. «Олимпию» в музее Орсе в Париже).

Даниэда Тарабра

Ст. также:

ФРАНСИСКО ДЕ ГОЙЯ (1746—1828)

Франсиско Гойя - «Зонтик»

Франсиско Гойя. Зонтик. Исполнено в 1777 г. Холст, масло. 104x152 см. Музей Прадо в Мадриде (с 1870 г. из Королевского дворца в Мадриде)

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:

Переезд Гойи, почти неизвестного тридцатилетнего провинциала, в Мадрид в 1775 году ознаменовал собой начало нового художественного этапа в его карьере. Первым заданием при дворе было выполнение картонов для гобеленовых дел мастеров Королевской фабрики гобеленов в Санта-Барбаре. Гобелены предназначались для украшения двух резиденций испанских монархов: дворца Сан-Лоренсо в Эскориале, где двор обычно проводил осень, и Эль Пардо в Мадриде, зимней резиденции короля (дворцы в Аранхуэсе и Ла-Гранха были, соответственно, предназначены для весны и лета). Гойя создал между 1775 и 1792 годами шестьдесят три картона, объединенных в подборки по теме и стилю. Работа, показанная на иллюстрации, относится к серии, созданной для столовой дворца Эль Пардо, резиденции принцев Астурийских, будущих Карла IV и Марии Луизы Пармской. Элегантная девушка сидит у стены на солнце, от которого молодой человек прикрывает ее зеленым зонтиком. Погруженный в галантный и изысканный климат рококо, художник интерпретирует в атмосфере, уже тронутой иронией и разочарованием, которые присутствуют и в работах Доменико Тьеполо, прибывшего в Мадрид вместе со своим отцом Джамбаттиста. В пасторальных сценах цветовые соотношения выливаются в совершенные аккорды в соответствии с традицией светоносной венецианской живописи.

Даниэла Тарабра

Ввиду необходимости переноса на гобелен, расположенный над дверью, композиция упростилась, но текучая и светящаяся текстура все так же выказывает мастерство художника.

См. также:

Франсиско Гойя - «Автопортрет» 

ФРАНЦИСКО ХОСЕ ДЕ ГОЙЯ-И-ЛУСЕЕНТЕС (1746-1828)

Франсиско Гойя - «Автопортрет»

Франсиско Гойя. Автопортрет 1815 г. Холст, масло. 46 х 35 см Приобретено в Музее монастыря св. Троицы в 1866 г., в Прадо с 1872 г.

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:

Гойя изобразил на этой картине себя в 1815 году в возрасте шестидесяти девяти лет. Он был глух уже много лет, пережил нашествие Наполеона, долгую войну за независимость, вспыхнувшую в 1808 году и завершившуюся в 1813 году. Художник был свидетелем восстановления на престоле Фердинанда VII, свержения либерального режима и последующих репрессий. Еще одним печальным событием в жизни мастера стала смерть его любимой жены. Разочарованное выражение лица, неопрятный внешний вид придают какую-то интимность, характерную для личной исповеди. Это один из самых насыщенных и трогательных портретов, на которых художник когда-либо изображал себя. Гойя копается в недрах своей души, чтобы найти себя прежнего. И делает он это в мгновение разочарования и серьезного кризиса. В этом портрете художник выказывает свою любовь к Рембрандту - автору многочисленных автопортретов, донесших до нас через годы его образ, в принципиальном сведении к тонам белой, черной и коричневой гаммы. Меланхолическое и безжалостное видение черт лица воплощено спонтанно, в быстрой и неожиданной манере, чтобы схватить в картине состояние духа, исполненного медитацией и внутренним кризисом. Глаза Гойи всматриваются в зрителя, задавая вопрос, на который нет ответа.

Даниэла Тарабра

Через расстегнутый воротник рубашки виднеется кожа, затемненная подбородком. Картина выполнена в монохромных тонах любимых великих мастеров: Тициана, Веласкеса и Рембрандта.

См. также:

Франсиско Гойя - «Портрет графини де Чинчон»


ФРАНЦИСКО ХОСЕ ДЕ ГОЙЯ-И-ЛУСЕЕНТЕС (1746-1828)

Франсиско Гойя - «Портрет графини де Чинчон»

Франсиско Гойя. Графиня де Чинчон. Исполнено в 1800 г. Холст, масло. 216 х 144 см. Музей Прадо, Мадрид, приобретено в 2000 г.

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:

Портретистика Гойи в целом является одной из наиболее интенсивных глав этого живописного жанра. В портретах в положении сидя или стоя, в полный рост или в полфигуры, на нейтральном фоне или на фоне пейзажа, он всегда руководствуется традициями изученных им мастеров, в частности, Тициана и Веласкеса. Гойя все больше подчеркивает беспокойность персонажа, который кажется дезориентированным, одиноким, озабоченным, психологически неуловимым. Дочь инфанта дона Луиса де Бурбона, брата Карла III, донья Мария Тереза де Бурбон-и-Вальябрига находилась в монастыре до 1797 года, когда ее выбрал в жены Мануэль Годой - один из самых влиятельных министров Карла IV и заказчик Гойи. Художник несколько раз изображал графиню, которая впервые появляется как улыбающаяся двухлетняя девочка на групповом портрете семьи дона Луиса де Бурбона (Мамиано ди Траверсетоло, фонд Маньяни-Рокка). Здесь, семнадцать лет спустя, она изображена на пятом месяце беременности своей первой дочерью Шарлоттой. Художник мастерски передал естественную аристократическую сдержанность белокурой графини, чья врожденная элегантность проявляется также в ее расслабленной позе. Портрет предполагает определенную недомолвку. Действительно, героиня отводит взгляд, будто ей не очень нравится присутствие наблюдателя. Цветовая гамма, сведенная к необходимому минимуму, подчеркивает игру световых отблесков на шелке в палитре бесконечных оттенков серого.

Даниэла Тарабра

Застенчивая, чувствительная и элегантная, графиня изображена на темном фоне. Воздушная масса кудрей и чепец с лентами и украшениями переданы свободными мазками и с абсолютным оптическим правдоподобием.

См. также:

Франсиско Гойя - «Портрет актрисы Антонии Сарате»

ФРАНЦИСКО ХОСЕ ДЕ ГОЙЯ-И-ЛУСЕЕНТЕС (1746-1828)

Алонсо Кано - «Мёртвый Христос, поддерживаемый ангелом»

Алонсо Кано (1601-1667). Мертвый Христос, поддерживаемый ангелом. Исполнено около 1625-1652 гг. 137 х 100 см. Музей Прадо, Мадрид. Приобретено Карпом III в 1769 году у маркиза де ла Энсенада

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Прадо. Мадрид»: 

Художник, скульптор и архитектор Кано - одна из самых многогранных фигур в искусстве XVII века. Он окончательно сформировался в Севилье, прямо в мастерской его сверстника Веласкеса, который вызвал его к мадридскому двору в 1637 году. Его всегда привлекала классическая нагота. Художник хотел добиться в анатомическом рисунке большой чистоты, необходимой и для его деятельности скульптора. Тема мужской наготы, восходящая к Микеланджело, как на этом полотне, превалировала в его яркой религиозной живописи, с аполлоновскими фигурами Христа безмятежной красоты и тонкого классицизма. Композиции Кано, спокойные и без экспрессивных эксцессов, которые встречаются у других мастеров и характерны для религиозности того времени, всегда остаются в рамках канонов формальной строгости с большим изяществом и сложной сдержанностью чувств. Так происходит и в этой вариации на уже не раз затронутую тему, в которой просматривается влияние итальянцев, особенно венецианцев, в передаче переливчатой драпировки и красноватом свечении фона. А также влияние Веласкеса - в трактовке тела и ангельских крыльев. Картина с интенсивным контрастом между освещенным телом и затененной частью являет палитру серебристых цветов, наносимых тонкими слоями. Это отголосок Ван Дейка, тщательно изученного Кано в королевских коллекциях.

Далиэла Тарабра

На земле лежат символы распятия Христа: терновый венец, гвозди и губка в металлической мисочке, по поверхности которой скользит блик света. Они составляют необычайный натюрморт

Орацио Джентилески (1563-1639) - «Нахождение Моисея»

Орацио Джентилески (1563-1639). Нахождение Моисея. Исполнено около 1633 г. Холст, масло. 243х281 см. Музей Прадо, Мадрид (из коллекции Филиппа II)

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:

Великолепная картина, написанная художником уже в семидесятилетием возрасте, была отправлена из Лондона и вручена королю Испании Филиппу IV в 1633 году. Во время пребывания в Лондоне пизанский художник постоянно стилистически совершенствовался. Сначала в Риме с помощью простых, ярких и искренних живописных приемов Караваджо. Затем художник достиг творческой зрелости в Турине при дворе герцогов Савойских, потом - в Генуе, и, наконец, - в Париже при дворе Марии Медичи. В Лондоне, конечно, старый художник имел под рукой коллек- цию блестящих образцов живописи, присланных ко двору Ван Дейком, который сам переехал в английскую столицу в 1632 году. Стиль позднего Джентилески показывает внимательное соблюдение истины, до которой художник докапывается с помощью навыков рисования, полученных в тосканской школе. Он делает это со вкусом к изяществу и роскоши обстановки. Исключительной по красоте является игра света на различных типах тканей и сочетание их изысканных цветов, преимущественно светлых, в частности, серебристых, золотистых, розовых.

Даниэла Тарабра

Анатомическая достоверность и внимание к световым рефлексам являются наиболее убедительными чертами позднего стиля Джентилески

См. также:

Орацио Джентилески (1563-1639)

Рафаэль - «Мадонна с розой»

Рафаэль Мадонна с розой Исполнено в 1518-1520 гг. Дерево, масло, перенесенное на холст 103 х 84 см В музее Прадо с 1837 г.

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Прадо. Мадрид»:

Во втором десятилетии XVI века Рафаэль руководил самой значительной и известной римской художественной мастерской. До 1520 года, когда безвременно умер великий художник, в ней писались многочисленные изображения Богоматери и святого Иоанна, Предтечи Христа. Многие из них, по мнению исследователей, являются работами учеников Рафаэля, в частности, Джулио Романо и Джованни Франческо Пенни, которым ранее и приписывалась представленная здесь картина. Двое детей, Иисус и маленький Иоанн, отнимают друг у друга свиток с пророчеством о судьбе Христа, Ессе Agnus Dei, под меланхолическим взглядом Мадонны и сосредоточенным взглядом святого Иосифа. Нижняя часть картины с розой, давшей название произведению, была добавлена позже.

Картина, подлинная принадлежность которой Рафаэлю сегодня всеми признана, является плодом тщательного изучения композиции и движения. Своим спиралевидным построением она напоминает рисунки Леонардо да Винчи. Изображенная на полотне Рафаэля Мадонна зеркально отображает позу Мадонны Альдобрандини из Национальной лондонской галереи, но без наполненного воздухом и светом пейзажа на заднем плане, замененного здесь неопределенным темным фоном. Погруженный в размышления святой Иосиф, едва выступающий из тени, кажется, намекает на то, что зрители всего лишь созерцают священную сцену. Наверное, точно так же достойна созерцания и восхищения искусная кисть Рафаэля.

Даниэла Тарабра

Образ святого Иосифа выступает из темного фона, движением руки как бы приближая маленького Иоанна Крестителя к Иисусу Живопись смягчена умелым использованием света, который и «дает контрастные области светотени на нежной коже детей и Марии.

Роза на столе - то позднейшее добавление, возможно, сделанное при переводе живописи с деревянной доски на холст. Другие« картины Рафаэля со Святым Семейством тоже имели счастливую судьбу благодаря сочетанию непосредственности рисунка с натуры и достигнутого идеала красоты.

Склоненная набок голова Мадонны является завершающей точкой спиралевидного движения, слегка оживляющего персонажи в их позах. Характерные черты нежного лика, обрамленного накидкой поверх заплетенных волос, легли в основу символического представления о Марии, получившего широкое распространение. Микеланджело, Себастьян дель Пьомбо и Пармиджанино восхищались изящной посадкой головы Мадонны на длинной шее.

Луис Мелендес - «Натюрморт»

Луис Мелендес (1716-1780) Натюрморт. (Натюрморт с коробкой желе, рогаликом, охлаждающейся бутылкой в бочонке и стеклянный стакан на серебряном подносе). Исполнен в 1770 г.  Холст, масло, 49 х 37 см. Музей Прадо, Мадрид (из Королевского дворца в Аранхуэсе)

Из альманаха «Великие музеи мира» №1 «Музей Прадо. Мадрид»:

Рожденный в 1716 году в Неаполе в испанской семье, Мелендес стал одним из ведущих представителей искусства натюрморта и достиг абсолютных вершин этого живописного жанра в XVIII веке. Он сформировался как наследник неаполитанской традиции Рекко, испанских бодегонов и ясных и четких моделей Санчеса Котана, Сурбарана и Веласкеса. Мелендес перенял их строгий моральный тон и почти мистический вкус к повседневным вещам, взвешенным и калиброванным в очень сбалансированных композициях. Он научился выписывать композиционные соотношения между предметами, создавать поразительные эффекты в полумраке кухонных столов, играть с отблесками на посуде и на фактуре керамики, мяса и фруктов. В Прадо имеется большое количество натюрмортов художника, заказанных ему для украшения одного из залов Королевского дворца в Аранхуэсе, и изображающих плоды испанской земли. В эпоху Просвещения (а, следовательно, и современных света и оптики) удивительная техническая виртуозность Мелендеса позволяет нам прикоснуться к реальности, текстуре, полноте и чуть ли не вкусу осязаемой поверхности каждого элемента. От ароматной и жесткой корки хлеба до дырявой и неровной пробки и металлических скоб, скрепляющих деревянные круги, тронутых еле заметными мазками белил.

Даниэла Тарабра

Педро Берругете (ок. 1450 — 1503/1504) — «Святой Доминик на аутодафе»

Педро Берругете (ок. 1450 — 1503/1504). Святой Доминик на аутодафе. Исполнено в 1495 г. Дерево, темпера и масло 154 х 92 см Музей Прадо. Мадрид. В коллекцию поступила в 1867 году из церкви Сан-Томмазо в Авиле

Из сборника "Великие музеи мира" №1 "Музей Прадо. Мадрид":

Картина была частью алтарного образа с житием святых в ризнице Сан-Томмазо в городе Авиле, где художник провел последние годы своей жизни. Работа являет собой пример перехода готической испано-фламандской традиции в конце XV века к новым тенденциям итальянского Возрождения. С ними Берругете знакомится во время своего пребывания на полуострове. И действительно, с 1474 года он принимал участие в украшении кабинета и библиотеки Федерико да Монтефельтро в герцогском дворце в Урбино. Изображаемый эпизод произошел в Тулузе около 1208 года. Святой Доминик председательствует на аутодафе еретиков-альбигойцев. На реалистическую ткань картины фламандского происхождения наложена система перспективы с диагоналями и убегающими вглубь лестницами. Рассеянное освещение - это отзвук влияния Пьеро делла Франческа и Луки Синьорелли.

Даниэла Тарабра

Сидя на высокой кафедре, под балдахином, в окружении судей и знаменосца инквизиции, св. Доминик милует еретика Раймонда, который отрекся от своих идей.

Берругете населяет сцену множеством фигур, одушевленных физическим движением и мимикой. Таким образом, художник лишает изображение казни какого-либо драматизма и жестокости, что можно увидеть на примере двух еретиков, сжигаемых заживо перед судом Инквизиции.

ДИЕГО РОДРИГОС ДЕ СИЛЬВА И ВЕЛАСКЕС (1599—1660) - «Сдача Бреды»

Диего Веласкес. Сдача Бреды. Исполнено в  1634-1635 гг. Холст, масло 307 х 367 см. Полотно создано по заказу Филиппа IV для дворца Буэн Ретиро в Мадриде, с 1819 г. в Мадридском музее Прадо

Из сборника "Великие музеи мира" №1 "Музей Прадо. Мадрид":

Известнейшая из картин на историческую тему для королевского зала дворца Буэн-Ретиро в Мадриде напоминает десять лет спустя о сдаче голландской крепости Бреда испанцам, имевшей место 2 июня 1625 г. (В Википедии указано другое число - 5 июня). Веласкес изобразил в центре главных героев дня: победителя - генуэзца Амброджо Спинола, командира испанских войск, и побежденного - Юстина Нассауского, вручающего ему ключи от города. Бреда виднеется на заднем плане в дыму, тумане и пожарах, под небом, исполосованным холодными облаками, на фоне которых выделяются древки копий. Вокруг - суета, толкотня, дружеские беседы победителей и проигравших в пышных или поношенных военных одеяниях. Художник тщательно проработал материал, в частности, голландский пейзаж, которого сам не видел, и который, изучив эстампы, передал в мельчайших подробностях. Мотив копий взят из картин пятнадцатого века, при посредничестве Тициана и Тинторетто. Из великой венецианской живописи проистекает широта и правдоподобность неба в разнообразии облаков и вспышек света. Потрясает замечательная галерея воинских портретов, созданных острым глазом и свободной, но твердой, рукой. Создается ощущение, будто касание кисти придало легкое движение каждой фигуре. Так историческое полотно становится похожим на оживленную сцену из фильма благодаря неподражаемой ловкости рук мастера.

Даниэла Тарабра

Детали:

Копья, поднятые победоносными испанскими солдатами, создают ограду, отделяющую пейзаж на заднем плане, подчеркивая его пространственную глубину. Более чем реалистичны несколько наклоненных копий. Они параллельны друг другу и являются признаком твердой дисциплины в батальоне.

За Юстином Нассауским беспорядочно стоят присутствующие при сдаче голландские солдаты с опущенными пиками и алебардами. Это состояние смешения подчеркивается контрастами света и поз, как, например, позой лошади побежденного, морда которой свешивается на белый кафтан одного из военных

Корпус коня победителя повернут к зрителям спиной, зеркально отображая положение коня Юстина Нассауского. Два животных обозначают замкнутое пространство в границах более обширного поля, в центре которого разыгрывается важное историческое событие. Сцена являет собой не условное и риторическое восхваление испанской победы, а момент реальной жизни, проникнутый взаимным уважением враждебных армий.

Черты, весьма похожие на свои собственные, художник придал офицеру в высоких сапогах, повернутого лицом к зрителям в правом углу

Из послесловия к роману Артуро Перес-Реверте "Испанская ярость": 

К вопросу о присутствии капитана Алатристе на картине Диего Веласкеса «Сдача Бреды» Вопрос о том, имеется ли в числе персонажей картины Веласкеса «Сдача Бреды» капитан Диего Алатристе-и-Тенорио, дебатируется уже на протяжении значительного времени. Опираясь на свидетельство Иньиго Бальбоа, непосредственного очевидца создания картины, который без колебаний утверждал (причем дважды – на стр. 10 «Капитана Алатристе» и на стр. 217 «Испанской ярости»), что его хозяин является одним из персонажей этой композиции, удалось установить путем изучения голов в правой части полотна, что центральный образ, бесспорно, принадлежит генералу Спиноле и – с меньшей степенью уверенности – идентифицировать находящихся рядом с ним лиц, как соответственно – Карлоса Колому, маркизов Леганеса и Эспинара, а также принца Нойбургского. Исследования профессоров Хусти, Альенде Салазара, Санчеса Кантона и Тембури Альвареса показывают, что одна из голов на картине носит явные черты сходства с наружностью капитана Алатристе, описанной Иньиго Бальбоа. Ни прапорщик с древком знамени на плече, ни безбородый и безусый мушкетер на дальнем плане слева не могут быть Диего Алатристе. Отпадают также бледный кабальеро с непокрытой головой, стоящий под знаменем рядом с конем, и тучный офицер без шляпы, виднеющийся под горизонтальным стволом аркебузы – в последнем профессор Севильского университета Серхио Саморано идентифицировал капитана Кармело Брагадо. Некоторые ученые выдвинули предположение, что Диего Алатристе – это стоящий на переднем плане справа офицер, повернутый лицом к зрителям, тогда как целый ряд специалистов – и среди них Тембури – считают, что в этом образе Веласкес запечатлел самого себя, как бы уравновесив автопортретом изображение своего друга Алонсо Кано, представленного в виде голландского аркебузира на переднем плане слева. Как указывает профессор Саморано в своем труде «Бреда – реальность и легенда», черты Диего Алатристе могут совпадать с чертами офицера, стоящего справа, хотя нельзя не признать, что черты этого персонажа мягче, нежели черты капитана Алатристе, знакомые нам по описанию Иньиго Бальбоа. Однако, по наблюдению барселонского исследователя и переводчика Мигеля Антона, изложенному в его работе «Капитан Алатристе и взятие Бреды», возраст его, не превышая тридцати лет, не совпадает с возрастом Алатристе в 1625 году и уж тем более – в 1634–1635 гг., когда и создавалось полотно, не говоря уж о том, что Алатристе, хотя и командовал взводом, оставался рядовым солдатом и, следовательно, не мог носить знаки различия офицера, которые мы видим на картине. Возможность того, что Алатристе, не представленный в правой группе персонажей, помещается среди других испанцев, стоящих на самом заднем плане, за протянутой рукой генерала Спинолы, отвергается после тщательного анализа, произведенного специалистом из «Фигаро Магазэн» Этьеном де Монтети. Но как же быть с утверждением Иньиго Бальбоа, приведенном в первом томе настоящей серии на стр. 10: «…ибо когда при штурме бастиона Юлих отца моего прошила аркебузная пуля – отчего он и не попал на картину „Сдача Бреды“, не в пример своему другу и тезке Алатристе, которого-то художник Веласкес как раз запечатлел на ней справа, прямо за лошадиным крупом…»? Эти не слишком связные слова в течение длительного времени было принято считать лишь игрой воображения, данью благодарной памяти капитану Алатристе, не выдерживающей никакой критики с точки зрения исторической достоверности. Даже сам Артуро Перес-Реверте, в пору работы над «Приключениями капитана Алатристе» использовавший в качестве документального источника воспоминания Иньиго Бальбоа, который служил солдатом во Фландрии и Италии, участвовал уже в чине прапорщика в битве при Рокруа, затем был лейтенантом королевского почтового ведомства, затем – капитаном испанской гвардии, по достижении пятидесятилетнего возраста (в 1660 году) вышел в отставку вскоре после своей женитьбы на донье Инее Альварес де Толедо, вдове маркиза де Алыуасаса, – считал утверждения Иньиго Бальбоа не соответствующими действительности. Счастливый случай позволил раскрыть эту тайну, приняв в расчет данные, мимо которых прошли все исследователи, включая и самого создателя серии, базирующейся практически целиком на рукописи Бальбоа.[29] В августе 1998 года, когда я по делам издательским посетил Переса-Реверте у него дома возле Эскориала, писатель поведал мне, сам еще не вполне оправясь от глубокого изумления, о своем случайном открытии, произошедшем при изучении документов для создания эпилога третьего тома. Накануне, сверяясь с монографией «Веласкес», принадлежащей перу Хосе Камона Аснара, одного из крупнейших знатоков творчества нашего гения, Перес-Реверте на стр. 508–509 первого тома (Мадрид, «Эспаса Кальпе», 1964) обнаружил, что профессор Аснар на основании рентгенологического изучения полотна «Сдача Бреды» нашел подтверждения некоторым утверждениям Иньиго Бальбоа, до сей поры представлявшимся, мягко говоря, противоречивыми: так например, знамена на заднем плане в самом деле были «записаны» и заменены копьями. Что же, с художником, известным своими «раскаяньями», подобное случалось не раз – он уничтожал уже написанные фигуры и предметы, изменял черты, отыскивал иное композиционное решение. Но, помимо знамен, уступивших место копьям, – согласимся, что, не будь этого, картина производила бы совсем иное впечатление! – выяснилось, что конь был прежде написан в трех различных видах; что на самом заднем плане, в точном соответствии с действительностью, угадывается некое водное пространство с плывущим кораблем; что в первоначальном варианте Спинола держался прямее; и что справа можно различить «записанные» впоследствии головы и шеи в валлонских воротниках. По неизвестным нам причинам Веласкес в окончательной версии картины уничтожил двух персонажей. Относительно же местонахождения Диего Алатристе, которое указано Иньиго Бальбоа с большой точностью – «…пространство между головами двух военачальников, отчеркнутое стволом аркебузы, лежащей на плече безусого и безбородого солдата…», – то зритель видит лишь пустое место над головой стоящего к нам спиной пикинера в синем колете. Однако истинная неожиданность – лишнее доказательство тому, что живопись, как и литература, есть цепь задач-головоломок, – поджидала нас в нескольких словах, притаившихся на странице 509 книги профессора Аснара, относящихся к этому пресловутому пустому месту, где просвечивание в рентгеновских лучах обнаружило, что «…за этой головой угадывается голова еще одного персонажа, похожего в профиль на орла». И, как нередко бывает, реальность подтверждает то, что нам казалось вымыслом. Мы никогда не узнаем, почему Веласкес решил «записать» эту голову, но, быть может, новые тома серии о приключениях отважного капитана откроют нам эту тайну.[30] Единственное, в чем мы можем быть уверены сейчас, по прошествии четырех столетий, – Иньиго Бальбоа не солгал: Диего Алатристе в самом деле был – и есть – на картине Веласкеса «Сдача Бреды».

Своего друга, художника Алонсо Кано, Веласкес написал в виде голландца-аркебузира, стоящего слева

См. также:

 ДИЕГО РОДРИГОС ДЕ СИЛЬВА И ВЕЛАСКЕС (1599—1660)

Федерико Бароччи (1526/1535 — 1612) - «Рождество»

Федерико Бароччи (1526/1535 — 1612). Рождество. Исполнено в 1597 г. Холст. масло. 134 х 105 см. Коллекция музея Прадо в Мадрид, куда картина попала из коллекции Карла IV

Из сборника "Великие музеи мира" №1 "Музей Прадо. Мадрид":

Картина была написана в 1597 году для герцога урбинского Франческо Мария делла Ровере, главного покровителя художника. Характерная для манеры Бароччи картина относится к последнему периоду его творчества, когда он покинул Рим и удалился в Урбино, больной и напуганный соперниками, якобы пытавшимися отравить его. Фигуры святого Иосифа, жестом протянутой руки приглашающего пастухов войти в хлев, и Девы Марии, неподвижно созерцающей младенца, создают диагональную композицию, навеянную великими мастерами Возрождения. Контраст между тенью и светом, льющимся из божественного чудесного источника, и интимная семейная обстановка придают картине сентиментальную повествовательность. Хотя стиль ее написания во многом напоминает барокко, утонченная изысканность деталей и звенящая красочность присущи маньеризму. Оригинальное использование палитры, легкая размытость и световые эффекты, подхваченные следующим поколением художников, были высоко оценены современными критиками.

Даниэла Тарабра

Деталь

Эскизы и наброски, рассеянные по разным музеям, свидетельствуют о кропотливой графической работе Бароччи, известного медленностью исполнении. Примером выдающегося реализма служит фрагмент с ослом и быком, которые освещены в темноте бедного хлева божественным чудесным светом,

Работы Антонио Аллегри, прозванного Корреджо (ок.1489-1534) - продолжение

Антонио Аллегри, прозванный Корреджо. Юпитер и Ио Написано около 1531 г. Холст, масло; 163,5 х 74 см. Музей истории искусств. Вена

Из журнала "Великие музеи мира" №19 "Музей истории искусств. Вена":

Полотно входит в группу произведений, выполненных Корреджо для герцога Мантуанского Федериго Гонзага, который заказал их в качестве подарка императору Карлу V. Речь идет о знаменитой серии, посвященной любовным историям Юпитера, из которых были закончены только «Антиопа», «Похищение Ганимеда» (также в Вене), «Юпитер и Ио», «Даная и Леда». Автор изображает здесь прекрасную нимфу Ио в чувственных объятиях целующего ее Юпитера, который превратился в тучу, чтобы скрыть от Юноны свою неверность. Между 1526 и 1530 годами Корреджо было поручено украсить купол собора Пармы, где он написал поразительное «Успение», изобразив потрясающий водоворот фигур, окутанных пушистыми облаками, уносящими всю композицию за пределы времени и пространства. При помощи виртуозной техники мастер пытается увлечь зрителя внутрь живописного пространства. Внимательно изучая школу Леонардо и предвосхищая будущие решения Бернини, Корреджо создает композицию, в которой смелый разворот плечей нимфы сочетается с мягкой атмосферой текстуры красок и сфумато.

Овидий в «Метаморфозах» берет за отправную точку первобытный Хаос космоса, чтобы рассказать мифы и легенды о звездах, родниках, камнях, растениях и животных, преображающихся в высшую реальность - человека. Здесь же, наоборот, бог превращается ради любви в низшую по отношению к человеку сущность - тучу.

Облака, которые скрывают теплые объятия Юпитера, кажутся почти осязаемыми, что делает ощутимой чувственность встречи. Бог появляется в форме серого облака, описанного с большой тщательностью. Он относится с почтением к робости молодой нимфы, погруженной в золотой свет.

Перспективному иллюзионизму мантеньевских моделей Корреджо предпочитает свободу текучей композиции, где свет рисует белые драпировки, а цветовая палитра светлеет, чтобы придать рельефность нежному телу нимфы и вдохнуть в него жизнь.

Сильвия Боргезе

ANTONIO ALLEGRI, CALLED CORREGGIO. MADONNA AND CHILD WITH THE INFANT SAINT JOHN THE BAPTIST. Oil on panel. 45 x 35.5 cm - Антонио Аллегри, прозванный Корреджо. Мадонна с младенцем и младенцем Иоанном Крестителем. Дерево, масло. 45 х 35,5 см

Антонио Аллегри, прозванный Корреджо. Портрет дамы. Написан около 1519 г. Холст, масло 103 х 87,5 см . Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж

Из журнала "Великие музеи мира" №3 "Эрмитаж. Санкт-Петербург":

Из немногих дошедших до нас портретов кисти Корреджо этот, безусловно, один из самых очаровательных, благодаря сдержанному достоинству и загадочности героини. Она сидит под лавровым деревом в одеждах, символизирующих траур. Полумонашеский франсисканский капюшон виднеется из-под чаши на ее коленях. Плющ, обвивающий ствол дерева, символизирует вечность. Вдоль ободка чаши - надпись, говорящая о напитке, позволяющем забыть боль. На основании этих признаков можно утверждать, что портрет написан со знаменитой в те годы поэтессы Вероники, с 1518 года вдовы Джильберто Гамбара, которому принадлежал городок Корреджо. Этот портрет можно считать посвящением представительнице литературных кругов того времени, когда женщины могли играть отнюдь не второстепенную роль. Слева, на стволе дерева виднеется подпись «Антон. Лаэт». Это настоящее имя Корреджо, недавно вернувшегося из Рима, где он был глубоко потрясен работами Рафаэля и Себастьяна дель Пьомбо.

По краю чаши выгравированы три надписи, из которых можно прочесть только одну, по-гречески, цитирующую - Одиссею» и повествующую о Елене, добавляющей в вино некое снадобье, обладающее успокоительными и болеутоляющими свойствами.

Александра Фреголент

Антонио Аллегри, прозванный Корреджо. Цыганская Мадонна. Написано около 1515-1516 гг. Дерево, масло 46,5 х 37,5 см Неаполь. Национальный музей Каподимонте

Из журнала "Великие музеи мира" №14 "Неаполь. Национальный музей Каподиммонте":

Среди первых картин, приобретенных в коллекцию Фарнезе, эта Мадонна с Младенцем (сюжетом, на самом деле, является бегство в Египет без святого Иосифа) уже состоит в инвентарной описи гардероба Рануччо Фарнезе в 1587 году под названием «Мадонна в одежде цыганки». Несмотря на плохое состояние картины, «Цыганская Мадонна» остается одним из шедевров молодого Корреджо и датируется приблизительно 1515-1516 годами. Здесь заметны аналогии с картинами тех лет, отмеченными холодным колоритом, тонкими мазками и четкими очертаниями форм, еще далеких от знаменитого «сфумато» его зрелого периода. Более скрупулезная критика выявила связь с «Мадонной с Младенцем» из Музея истории искусств в Вене и двумя лондонскими работами: «Пъета» из галереи Института искусства Курто и «Прощание Христа» из Национальной галереи.

«Цыганская Мадонна» является современницей другой картины Корреджо, хранящейся в Каподимонте, работы «Святой Антоний Аббат». Эти произведения доказывают внимательный интерес молодого пармского художника к современной ему феррарской живописи Досо Досси, Мазолино и Гарофало. Абсолютно личной является глубокая нежность, чем этой маленькой картине удается наполнить душу зрителя, несмотря на повреждения, причиненные временем.

Особенное значение приобретает естественное положение руки матери, которая, засыпая, все же продолжает оберегать ребенка. Рука замыкает полукруг - от склонившейся головы до самой руки, окутывающий Младенца ореолом нежной защиты.

Маттия Гаэта

Корреджо (Антонио Аллегри). Даная. Написано в 1531 г. Холст, масло, 161 х 193 см. Рим. Галерея Боргезе

Из журнала "Великие музеи мира" №6 "Рим. Галерея Боргезе"

Картина входит в цикл «Любовные похождения Юпитера», среди которых - «Даная», «Ио», «Ганимед» и «Леда». Серия из четырех картин была заказана Корреджо Фридрихом II Гонзаго в дар Карлу V по случаю его коронации в Болонье в 1530 году. Не будучи законченной к моменту церемонии, серия была разделена: «Ганимед» и«Ио» находятся в Музее истории искусств в Вене, а «Леда» - в Государственном музее Берлина. «Даная», приобретенная Рудольфом II, перешла к Кристине Шведской, которая привезла полотно в Рим. После различных перипетий картина была приобретена в Париже в 1827 году князем Камилло Боргезе. Созданный в тот же период, что и роспись куполов церкви Сан-Джованни-Эванджелиста и Пармского собора, цикл «Любовных похождений» использует те же технические приемы вовлечения зрителя в живописное пространство: фигуры появляются на переднем плане, а затем быстро скрываются по направлению внутрь.

В первом издании «Жизнеописаний» Вазари помещает Корреджо среди инициаторов «Третьего возраста», отмечая его как «первого, кто в Ломбардии начал делать вещи в новой манере». Живопись Корреджо, эмоционально заряженная, живая и чувственная, выступает в качестве третьего пути между венецианским красочным хроматизмом и римским маньеризмом. Мягкая, расплывчатая атмосфера, изменчивые цвета, соблазнительные формы - это мотивы, берущие свое начало в теории чувств Леонардо. Движения тела вызывают движения ума, поэтому красота показана не в статике, а в движении, не в равновесии и симметрии, а в нежности улыбки и очаровании светового блика на волосах.

В женщине, написанной Корреджо, сливаются духовность и природа. Лицо Данаи выражает ту нежную естественность, ту сладкую чувственность, ту грацию, за которые Вазари хвалит художника в первом издании «Жизнеописаний».

Даная и купидон приподнимают простыню, собирая в нее золотой дождь, в который превратился Юпитер, чтобы соединиться с царевной, запертой в башне за бронзовой дверью. От союза Данаи, дочери аргосского царя Акри-сия, и Юпитера родится Персей.

На переднем плане два амура, земной и небесный, проверяют на пробном камне наконечник стрелы. Вместе с купидоном-подростком, два амурчика восходят к «Леде», где, бросив колчан у подножия дерева, они забавляются, трубя в рожки. 

 Франческа Кастрина Маркетти

Корреджо (Антонио Аллегри) - Noli me tangere (He прикасайся ко мне). Написано около 1522-1525 гг. Дерево, масло, перенесенное на холст 130x103 см Музей Прадо. Мадрид

Из журнала "Великие музеи мира" №1 "Прадо. Мадрид":

Картина, упоминаемая Вазари в доме Эрколани в Болонье, всегда вызывала восхищение как один из ранних шедевров художника. Она была написана в те годы, когда Корреджо был занят строительством церкви Св. Иоанна Евангелиста в Парме. На холсте (название по-латыни буквально значит «Не прикасайся ко мне») изображено первое чудесное явление воскресшего Христа Марии Магдалине, которая, приняв его вначале за садовника, в момент узнавания опускается на землю в сильном волнении. Возможно, поездка в Рим открыла молодому Корреджо новые горизонты, прежде всего, благодаря урокам Леонардо и Рафаеля, о чем свидетельствует на картине погружение обоих персонажей в трепещущую атмосферу лесного пейзажа, а также примененная художником диагональная композиция.

Напряженная игра взглядов подчеркнута холодной хроматической гаммой желтых, синих и зеленых тонов, согретых светом зари, изменяющей цвет неба на голубой.

Неосязаемая легкость волос, перевитых вуалью, в свете первых отблесков зари. Мягкость складок рукава. Естественность и достоверность свойственны кисти Корреджо. Все это делает его картины близкими и понятными в оптическом восприятии.

Даниэла Тарабра

Корреджо (Антонио Аллегри) - La Virgen, el Niño y San Juan (Мадонна с младенцем и Святой Иоанн). Музей Прадо. Мадрид

Другие картины итальянского художника, выложенные в этом блоге можно увидеть ЗДЕСЬ