Сэр Лоуренс Альма-Тадема (1836-1912). Смерть Калигулы

Сэр Лоуренс Альма-Тадема (1836-1912). Смерть Калигулы. Исполнено в  1871 году

Из «Всемирная иллюстрация» № 309 от 30 ноября 1874 года:

«Смерть Калигулы», картина Альма Тадема

Альма Тадема (родившийся в Дронрипе, в Фрисландии), в последние пятилетие занял очень видное место между представителями исторического жанра и как лучший ученик умершего Лейса. С редким искусством воспроизводит он сцены из быта и истории древнего Египта, Греции и Рима, и в тех вещах, в которых он не столько историк, сколько жанрист, он особенно хорош и едва ли имеет соперника. Таковы его «Шахматные игроки», «Египтянка над бассейном», «Египетские музыканты», «Иосиф, как управляющий хлебными складами Фараона», «Фредегонда и Претекстат» - вещи, не имеющие определённого исторического сюжета и остающиеся исключительно в области жанра. Глубокое и добросовестное изучение обстановки и археологии жизни вымерших народов, при весьма счастливом понимании красок и рисунка, - делают его работы очень заметными в ряду других. Особенно много помогла его известности берлинская выставка нынешнего года, на которой красовалось несколько его работ.

Картина наша, воспроизводящая «Смерть Калигулы», взята Ильма-Тадемою из самого смутного времени римской жизни. Калигула был убит на 29-м году отроду ; после четырёх лет царствования, безумие его достигло пределов невозможного. Так, например, желая устроить фантастических триумф в заливе Пуццуоли, вдоль моста, поставленного на судах, он велел перебить и бросить в море массу народа, собравшегося смотреть на это зрелище.

Терпение людей кончилось и смерть его была решена. Светомий, не высказываясь положительно за верность того или другого из своих сообщений, приводит несколько вариантов. Наиболее вероятен тот, что убит он во дворце; первый удар нанёс Калигуле сзади, трибун Кассий Хорей. В Риме долго не верили его смерти и думали, что этот слух пущен для того, чтобы узнать тех, кто порадуется ему, и, воспользовавшись случаем, казнить. Кесарь имел хорошее обыкновение казнить для того, чтобы великодушно воспользоваться имуществом жертвы.

А.И. Корзухин (1835-1894) - "Разлука"

А.И. Корзухин (1835-1894). "Разлука". 1872 г. Масло, холст. Государственная Третьяковская галерея

Выставка в Академии художеств 1973 г.

"Отправление кадета в Корпус"; картина Корзухина.

Сцена,находящаяся перед читателями, хорошо знакома многим из них. Это прощание матери с сыном, отправляющимся, как только выразился отец, сидящий поодаль, "на службу царскую". Конечно, эта служба ещё очень легка; всё больше грамматика, катехизис и всякие двушереножные и одиночные учения, под надзором старших товарищей и ближайшего начальства. Мать говорит своему сыночку всякие хорошие вещи, но он, видимо, не слушает их и думает о чем-то другом, ему самому неизвестном, может быть о славе?!

Эта таинственная слава. которая манит к себе мальчика, очень хорошо знакома старику отцу - потому что он давно произошёл её и находится в отставке. Это знание - не мешает ему посылать тою же дорогою и сына своего. "Пусть, мол. попробует свои силы; может быть вывезет!"

Вывезет - или нет, дело тёмное, но сама картина г. Корзухина. красовавшаяся на нашей выставке, передаёт очень ясно содержание семейной сцены. Она скомпанована весьма просто и изящно,отделана хорошо и по всей справедливости прошла не незамеченною. Недавно изображение её было напечатано в одной из лучших английских иллюстрированных изданий. Как видно, после последней художественной выставки в Лондоне, на которой первое место единогласно было отведено русским художникам, о чём своевременно мы сообщали, английская печать следит за ними очень внимательно. Этому нельзя не порадоваться, и мы считаем себя обязанными сообщить это и нашим читателям. 

"Всемирная  иллюстрация" № 262 от 5 января 1874 года.

Войцех Герсон (1831- 1901) - "Кейстут и Витовт"

Войцех Герсон - "Кейстут и Витовт"

Статья из журнала "Всемирная иллюстрация" за 1873 год: 

Выставка в Академии Художеств 1873 г.

"Великий князь литовский Ягайло, приказывает схватить дядю своего Кейстута и сына его Витовта, приглашённых дружески на совет". Картина В. Герсона.

Прекрасная картина, представляющая едва ли не самый чёрный эпизод из жизни коварного Ягайлы, то врага. то друга католиков, и в христианстве не оставлявшего преданий язычества - написана лучшим из варшавских исторических современных живописцев, Войцехом Герсоном.

Художник этот, сделал бы честь любому артистическому обществу, в среду которого судьба бросила бы его, чтоб жить и действовать. Начальным образованием обязан он, впрочем, родине, именно варшавской школе изящных искусств, где он теперь состоит в числе деятелей. Развитие же его совершилось в Париже, под руководством Леона Коанье, так что французская манера, несколько изысканно аффектировать сцену, - по самому характеру своему, даже не нуждавшуюся в аффектации, - по нашему мнению, привилась к художнику незаметно для него самого. Но едва ли это чуждое заимствование не вредит его творчеству.

Герсон род. 1831 г. и теперь в полном развитии таланта. Судя же по работе его, назначавшейся на всемирную выставку в Париже, в 1867 году, с того даже времени он сильно ушёл вперёд. Так что мы не берёмся указать заранее, как далеко шагнёт он и что мы встретим в грядущих творениях этого могучего таланта; правду сказать, только не получившего развития такого, какое способности его требовали. Во всяком случае, неполная исправность рисунка - этой грамматики живописца композитора, - не может такому сильному таланту вменяться в невознаградимый упрёк; у него есть драматизм в оживлении исторического момента, есть правда в выражении характеров и есть глубина в замысле их, - а это такие качества, за которые можно простить неисправности и неточности. Точно также могут исчезнуть бесследно и эти кричащие краски. неуклюжие повороты фигур и, пожалуй, отсутствие силы в колорите. Во всяком случае рука, создавшая переднюю группу - Кестута и Витовта с Бирутою, и способная создать такую голову, ка у притворщика Ягайло, сумеет справится, при дальнейшем добросовестном изучении, с трудностями серьёзной задачи, в роде разбираемой нами сцены.

Сцена эта понятна и хорошо знакомить с характерами даже второстепенных персонажей, введённых в картину. Что же касается до профильной головы старого Кейстута, то она безусловно прекрасна. И привлекательная фигура юного сына его трогает за сердце своею человечностью. Наконец. вся картина, в общем, даст много оживления, лишающего возможности на первый раз даже видеть промахи. До того поражается глаз цельностью впечатления.

Другие композиции этого художника, ещё более подтверждают наше о нём заключение. Например, как хороша сцена с садовником, где король Ян Собесский верно и живо передан. Или отважный патриот, пустынник Дмитрий из Горая, представший королеве Ядвиге, в момент её, решённого уже бегства к краковский замок, венчаться с герцогом австрийским, к которому она больше чем неравнодушна. Она любит привлекательного рыцаря и ненавидит потёртого обстоятельствами и смолоду не отличавшегося благообразием Ягайлу. Между тем, расчеты политики её советников принуждают юную красавицу выбросить из сердца самый образ любимого и отдаться нелюбимому. Наконец, такому человеку. который способен внушить ужас и омерзение, но никак не сочувствие.И такую то победу над собою заклинает Ядвигу, для мнимого блага родины, совершить в угодность министрам политикам - красноречивый пустынник. В своём рисунке, художник разгадал уже мотив для воплощения этой драмы. Честь и слава ему. Он самая светлая надежда друзей искусства на берегах Вислы, и мы, с Невы, из анти-художественных тундр и слякоти, шлём ему тёплое рукопожатие, в убеждении, что живой талант стоит выше племенных предрассудков и если поэт - гражданин целого мира, то художник композитор - общий друг того кружка, где удачное оживление,забытых сказаний бытописателей. составляет праздник мысли и сердца. как подвиг, всеми сочувственно понимаемый и оценяемый.

Андриан Маркович Волков (1829-1873).

Автопортрет

Андриан Маркович Волков (1829-1873).

Не смотря на то, что бытовые сцены русской жизни в последнее десятилетия занимали кисть большей части отечественных живописцев, жанристов по призванию у нас не так много. Из этого числа не многих, истинно оригинальных талантов, смерть унесла недавно Волкова. оставившего по себе добрую память, как человека и художника. Между тем, судьба и обстоятельства. не давали ему возможности занять в семье собратий место, соответственное его глубокому, не поддельному юмору, проглядывающему в каждой черте, любой, даже самой обыкновенной, сцены, наброшенной карандашом или кистью.

Родился он в августе месяце (18-го или 20-го числа, точно он не знал) 1829 года в г. Нижний Новгород. С поверхностным и далеко не обширным образованием. явившись в Петербург, в конце сороковых годов, Волков поступил в число приходящих учеников Академии Художеств; с 1852 года стал являться на годовых академических выставках, не вдруг разгавав своё прямое призвание. Первыми попытками живописного творчества будущего жанриста, была обычная академическая история и первый дебют в ней был даже блистательный: - "потом" оконченный эскиз Волкова награждён 1-ою серебряною медалью. На следующий год должен был он, поэтому явиться конкурентом на 2-ю золотую медаль, на тему скульптор Фидиас показывает Периклу своё изваяние Афины (Миневры). Удостоенный награды за композицию этого сюжета (г. Солдаткин) отличился, впрочем, мастерским выполнением технических частей, а отнюдь не выражением, что ясно доказало, как подобная задача несоответственна была мере сведений невольных композиторов о греческом быте и характере главных личностей, играющих роли в картине. Волков, как и можно было ожидать заранее, оказался не в состоянии выйти со славою из неравного боя. Неуспех же следующего конкурса "Пророк Елисей исцеляет сына вдовы Сарептской" (1854 г.) заставил художника отшатнуться от академического идеала, требования которого не соответствовали его наклонностям и влечениям. Он обратил внимание на отечественную историю, оставив библию и классиков. Попробовал представить пятую сцену из "Бориса Годунова" Пушкина (келья монаха Пимена) - вышло, если не исторично, зато естественно. Волков и пустился выбирать сюжеты по силам своим. "Смерть Сусанина в лесу от поляков" (1855 г.) заслужила тёплые отзывы современных ценителей, именно за те частности (выражение различия типов поляков, лес, снег и общее впечатление зимней ночи в тоне колорита), без которых всегда обходилась титулованная история, но без чего не может создаваться картина бытовая. Художник прозрел уже: в чём заключается его прямое назначение? - и на выставку 1857 г. написал "Демьянову уху" Крылова, где типы хозяина, хозяйки и гостя - вполне русские и живые, невольно останавливали толпы зрителей жизненностью передачи момента.

Демьянова уха

За этою же, первою страницею - самостоятельного взгляда на жизнь, как она есть - Волков написал "Обжорный ряд в Петербурге" (1858 г.) нами теперь помещаемый в снимке с фотографии. произведение это, выказывающее в лучшем свете наблюдательность художника и умение его выдерживать вполне характеры персонажей, награждено от Академии 2-ою золотою медалью.

Грязненький вход с Апраксина переулка, на толкучку - в мир тряпок, грошового барышничества и шныряния тёмных личностей, не имеющих ни приюта, ни положительного источника пропитания - представил Волков со всею его неприглядностью и наиболее невинными проделками, в роде исчезновения, что плохо лежало. Налево бреют; подле играют и обирают; пьяные куролесят, нанося ущерб честному труду личностей, в роде сгорбленной и справедливо раздражённой продавщицы яиц с душком. Не забыты и интимные отношения на столько, неприхотливых особ, как служилый с похмелья и баба в платке, ведущие в сторонке беседу по душе. Схвачено верно, наконец, и общий характер местности. с её оригинальною жизнью: суетни, толкотни, говора десятков голосов зараз и грязи под ногами - мало-развитых чувствах и понятиях о правде и долге.

"Обжорный ряд в Петербурге"

В 1859 году явилась на академической выставке картина А.М. Волкова "Пожар в деревне" (К сожалению, репродукции этой картины я не нашёл, только чёрно-белую иллюстрацию - Михалыч). Бедствие - бич наших сёл, построенных без порядка и тесно, - на этот раз у художника вышло менее удачно и несколько даже комично, в ущерб, разумеется. интересу самого произведения. В небо, покрытое без того грозовыми тучами, валит широкими клубами чёрный дым пожара всколыхнувшего селение. Дружные усилия хозяев валят строение, соседнее разгулом бешеного пламени, думая этим остановить распространение его со стороны, ближайшей к зрителям. Избы же за ветром и церковь с ярко освещённым от зарева крестом. не привлекают на себя внимания народа, работающего или бегущего, кто с чем, на помощь. Посредине картины, лошадка с бочкой, владелец которой глазеет на пожар, пока опорожняют вёдрами привезённую им воду. Перед бочкой, ближе к зрителям, родители, пожилые люди, стараются привести в чувство зашибленного или задохавшегося мальчика.

Иллюстрация из журнала "Всемирная иллюстрация" за 1873 год

На них смотрит беловолосый малютка, ничего не понимая. что тут делается. За спиною мальчугана этого, стоя подле, ревёт, что есть мочи, испуганная девочка, зажимая глаза свои, должно быть обожжённые; а у ног её сидит ребёнок маленький, начинающий ползать. Близ него лежит женщина, растянувшись на земле с разбитым (при падении) горшком щей, разлитых между обломками. Испуганная девка с поросёнком в руке и поднятой ладонью другой руки, бежит, сама не зная куда. Голос кричащей на неё и бегущей с другой стороны женщины, за которой гонится оторопевшая девочка - кажется образумили беглянку, без того наверное зацепившуюся бы, при следующем шаге, за женщину с разбитым горшком. Подле кричащей на оторопевшую крестьянку, молодка в повойнике что-то принесла и сваливает подле босой старушки, задремавшей, облокотясь на скамеечку. Сон её не возмущает жалобный вой сидящей тут же собаки подле кринок, ушата и бочки, из которой пиво льётся широкой струёю, заливая пыльную почву деревенской улицы.

Поодаль от собаки гуляют куры с петухами; ещё далее стоит с иконою женщина, обратясь лицом к пожарищу. Мимо её проходит корова, удаляясь от шума и суеты; бежит мужчина, неся на голове громадный стол, ножками вверх. Справа у края картины, мужичок с топором, стоя на соломенной кровле навеса. указывает, кажется, на дым. показавшийся в другом месте. Из-под навеса этого выводит лошадок хозяин. употребляя бесполезные усилия принудить их двинутся, когда хозяйка выносит на голове громадную ношу скарба, а мальчик выгоняет из закуты свиней. Скарб навален в груду на первом плане, подле приводимого в чувство мальчика. Задний план слева занят рядом изб, по другую сторону улицы, где с бочкой, за водой, мчится на бойкой лошадёнке усердный мужичок, а хозяева осматривают трубу, из которой показался дым. Движения много и подробности, как видите, интересны, но целое распадается на частности, различного интереса, мешающего полноте впечатления. 

"Прерванное обручение"

За этой картиною следовало "Расстроенное обручение", - в купеческом доме, вызывавшее восторженные похвалы и резкие суждения разбирателей выставки 1861 года. Волков представил момент, когда готовый уже совершить приличное молитвословие над кольцами жениха и невесты, священник остановлен вступлением в залу нового лица. Это - молодая особа с младенцем на руках. робко входит, закрыв лицо руками и плача, последуемая отцом, стариком-чиновником, объясняющим, что готовый теперь обручиться связал себя прежде обещанием жениться и что невеста, им отвергаемая для выгодной партии, имеет законное право в лице дитяти, сюда принесённого для улики. Жених статный молодой человек, опустив долу кудрявую голову свою, поставленный в положение, не дающее возможности вывернуться. Что выражается на красном, как мак. лице его, трудно пересказать словами. Новая невеста упала в обморок и её стараются привести в чувство.
Родня невесты и священник напустились на виноватого, а приказчик, подстроивший всю эту штучку, ухмыляется себе, стоя в сторонке, словно невинный.

Художник в это же время, в "Альбом русских художников" поместил (в литографии) очень остроумную сцену "У женской купальни" и принял участие в работах по выполнению карикатур в журнале "Искра". Он занимался сперва с жаром компанованием для программы на 1-ю золотую медаль большой картины "Сенатская площадь в Петербурге", к несчастью, не вполне дописанной в своё время и лишившей художника вполне заслуживаемого им пенсионерства. Дело в том, что во время писания "Сенной" - А.М. Волков женился и бросил Академию со всеми надеждами на славу, как говорил он. Между тем и в том виде, в котором оставил художник начатую картину, "Сенная площадь" привлекала внимание видевши её, типичностью случайных, верно подмеченных эпизодов. В первоначально сцене художник хотел представить: впереди (начиная от левой стороны к правой) калачницу, дружески обнимаемую бывшим служивым из военных; спор салопниц с зеленщиком, держащим счёты, на них прокладывая цифры сторгованног. Подле спорящих, дружеские излияния подгулявших земляков совершенно кстати помещены у телеги, с привязанною скотиною и спящим молодцом, тоже, должно быть, побеждённым хмелем, разрумянившим и лицо рядового в форменной шинели, угощаемого кофеем, на открытом воздухе. Исчадие этой четы бьёт мамку: зачем ему не даёт так скоро вожделенной бурой влаги. Мимо проходит мальчуган в громадных сапогах и фуражке с большой головы, выкрикивая "спички-спичь"! и в то же время глядя на интересную сцену. У кареты ""Бассейной и Садовой" свалилось колесо и пассажирка, не внимая уговорам кондуктора, старается вылезти из склонённого на один бок экипажа. На эту оказию загляделся и носильщик с ящиком на голове. А пассажир, высунувшись из окна кареты, смотрит, как можно догадаться, на одиноко лежащее колесо, привлекающее на себя внимание одной собаки. Исхудалые лошадки, везшие дилижанс, потерпевший крушение, видимо довольны последовавшей остановкою. Вровень с дилижансом, только в противную сторону, тянется воз с сеном, который на силу везут тощая лошадь на случайное возвышение. Вдали - балаганы зеленщиков, где народ кишит, волнуясь . слитый в бесформенную массу голов и плеч. Над толпою же высятся: слева гаупвахта, а справа -церковь и подле неё дома, идущие к Обуховскому проспекту. Направо, с края. подле фонарной тумбы, остановился -с телегой и кадушками сливок и молока, - чухонец, с которым вступил в деловой разговор мужичок-покупатель, положивший обе руки на верхнюю перевязь тележного короба.

Впоследствии, лет через восемь, приступив к доканчиванию картины, художник изменил в ней несколько постановку фигур и состав групп, но и самые характеры введённых персонажей, сообщив через то большую картинность пятнам и большее оживление.

Но, поработав часть лета, Волков опять оставил, не успев докончить, свою "Сенную площадь". На выставке она не была, да и вообще, после 1861 года, А.М. Волков ставил, кажется, всего один раз в Академии свои произведения. В шестидесятых годах он больше рисовал для сатирических изданий; компануя и множество сцен бытового характера. Есть например "Безногий музыкант" и, рядом, - "Трогательный аккорд" - эпизод из истории чьей-то любви. Читая роман Бульвера "Гарольд", Волков увлёкся характером эдифи и думал написать её, отыскавшую труп жениха-героя, на месте гастингской битвы.

"Сцена в суде"

Но, рядом с исторической драмою, мыль художника лелеяла и обыденную мелодраму - тип помещицы, поместившейся в столице в меблированных комнатах, встречая на каждом шагу противность своим причудам, - заставив его набросить не одну сцену в общей кухне, у плиты. В противоположность расчётливой хозяйке умеренного достатка, композитор воспроизвёл и модную барыню-красавицу. супругу престарелого сановника. сосредоточившую все, наиболее горячие, сочувствия на туалете. "Беседа с модисткою" - очень грациозная акварель, как нельзя удачнее воспроизводит тип щеголихи, все дни которой занимают собой пышные костюмы последней моды. Толстяк. погрузившийся в сладкий сон, перед строем опорожненных бутылок , напомнили опять любимые художником типы из недалёких виверов, только выше среды обжорного. В холостой кампании, где идут толки о всякой всячине, в том числе и о политике, богатство и тонкость типов поражает и в начальном наброске. Как видно, эта благодарная канва обещала художнику целый ряд оригинальных явлений, подмеченных в кружках разных взглядов и положений. Горячо относясь к изменению вековых порядков в нашем общественном быте, Волков воспроизводил кистью и карандашом являения, поражающие его чуткую наблюдательность. Сцены у мировых посредников и решения мировых судей особенно его занимали, давая возможность, вносить в них типы, случайно попадавшиеся ему на глаза. Живя на Фонтанке, например, он подмечал полоскальщицу белья на плоту и через минуту она у него наброшена сепиею немногими чертами. Где-то на Выборгской стороне удалось схватить водовоза с лошадью, заехавшего в воду и черпающего на раздолье, в свою бочку. 1869-й год особенно богат был количеством замеченного и переданного в набросках. с пометкою 23 января, уцелела например остроумная каррикатура на зубного врача, заставлявшего своих пациентов раззевать рот до безобразия.

Добрая нянюшка с барским ребёнком в пивной, где дитятко угощает её возлюбленным медком, - случай действительный, сделался, тогда же, поводом живой, мастерской сцены. Тоже было и с процессом у мирового, оправдавшего красавицу жену. в виду несостоятельности супруга. В это же время явился эскиз "дуэли Пушкина с Геккереном", благодаря счастливому случаю знакомства художникам с секундантом нашего бессмертного поэта. Он, поражённый пулею, свалился, но, опираясь наруку, наводит пистолет на противника.

"Гуляние народное на Царицыном лугу, 30-го августа" (1869), тоже оживлённый набросок богатой композиции, верно передавшей характерный праздник. "Уличение неверной" письмом её - эскиз, полный драматизма и глубокого чувства, явился в то же время.

1870-й год начат художником мастерскою "игрой в шашки" приказчика с дворником. Прусско-французская война дала ему сюжет трогательных "проводов ратника земского ополчения", где отец-вони, призываемый долгом на службу, в последний раз несёт на руках дитя своё, а подруга жизни следует позади с ружьём. Из композиции этого же времени следует упомянуть сцену из романа "Зубоскал" Виктора Гюго, да "потеху дворника и мастерового мальчишки", обливших скипидаром собаку. В это время предпринял покойный Волков своё сатирическое издание "Маляр", где картинки отличаются редкой типичностью и силой. "Ташкентец приготовительного класса" - сцена в клубе, одна из последних, вышедших из-под кисти художника.

Бегство г. Леонтьева в начале прошлого года, бросило художника в бездну хлопот и безвыходных затруднений. Под напором всехих, мгновенно разразившихся бед, организм его не выдержал пытки сверх сил и, разшатавшееся прежде, здоровье, развило в художнике водяную. Осень он всю страдал и 1-го февраля сегогода смежил на век утруждённые вежды, осиротив малютку сына.

Заслуживает ли такой честный, век свой занятый работою мысли, талантливый труженник, общего сожаления и доброй памяти? - пусть скажет сам себе читатель, узнав нами рассказанную, недолгую жизнь его. Один меньше в семье художников - прибавим мы со своей стороны с понятною горечью. Когда бы не нежданная беда-подрыв, ка знать, может быть ещё десятки и сотни живых сцен вылились бы из под кисти его? Он был так ещё молод и оставался до последней минуты страстным к своему искусству. 

Статья опубликована в еженедельном журнале "Всемирная иллюстрация" за 1873 год в №№228 и 231.

Иосиф Иосифович Бокшай (1891-1975)

Художник И.И. Бокшай. "Зима"

Художник И.И. Бокшай. Заслуженный деятель искусств УССР.  "Под Радванским лесом"

Художник И.И. Бокшай (род. 1891 г.). "Озерцо в горах". Киевский государственный музей украинского искусства

См. также:


Иосиф Иосифович Бокшай (1891-1975)

Ярослав Чермак - "Турецкие башибузуки ведут герцеровинских девушек на ярмарку рабынь в Дринополь"

Ярослав Чермак. "Турецкие башибузуки ведут герцеровинских девушек на ярмарку рабынь в Дринополь". Королевский музей в Брюсселе.

Статья из российского еженедельника от 16 января 1871 года № 107, которой была представлена данная картина:

"Турецкие башибузуки ведут герцеровинских девушек на ярмарку рабынь в Дринополь" Картина Ярослава Чермака

Можно ли вообще назвать, строго говоря, существование славян в Герцеговине и Боснии, в Болгарии и Старой Сербии - "жизнею"? Врядли можно. Один взгляд на прилагаемую картину даровитого чешского живописца Ярослава Чермака объясняет достаточно: почему? Единственный род процветающий в Боснии и Герцоговине, это торг рабынями. Горе девушке, которая вышла из под руки природы красавицей и не успела вовремя скрыться, узнав заблаговременно о переодическом нашествии страшных башибузуков. Долго ли ещё будут продолжаться эти возмутительные зрелища на глазах всей Европы, на срам современной "цивилизации"? - решть трудно. Об этом недумают дипломаты, поддерживающие турецкое иго над славянским югом; французы и англичане создали себе совершенно голословно, странный догмат, что, с освобождением турецких славян. с возвращением им жизни, улучшением их печальной участи, должна непременно образоваться громадная славянская держава. которая, будто бы, сделается опасною для остальной Европы. Не лучше, в этом отношении, поступают и немцы. Иногда, правда, поднимает и на западе тот или другой честный публицист или путешественник свой голос, доказывая своим соотечественникам, что современная Труция гниющее тело, в котором поддерживать жизнь искусственным образом бесполезно и напрасно; но на такой голос политика не обращает внимания. Вот что говорит не славянин, а французский путешественник S. Bonillon в "Revue Contemporaine" 1868 г., который подывал в разных краях Герцеговины. "Когда разрушилось Сербское царство после битвы на Косовом поле, - пишет он, - дворянство Боснии и Герцеговины спаслось тем, что приняло ислам, за что турки признали его равноправным и оставили ему его имения. Но положение массы народа. крепко сохраняющего религию отцов, сделалось тем ужаснее; отуреченные земляки произвольно и безнаказанно угнетали его и угнетают до сих пор, не смотря на все блестящие договоры и обещания турецкого правительства. 400 лет прошло с тех пор, но дворяне эти всё-таки не сделались настоящими турками: до сих пор они говорят на сербском языке и в глубине души у них ещё осталось сознание, что они христиане. До сих пор в их землях почитается, по древнему обыкновению, тот или другой святой, считаемый покровителем дома; несколько раз в год, в известные дни, они тайным образом приводят христианского священика к могилам своих отцов, чтобы он помолился за упокой их души. В случае тяжёлой болезни, они даже просят священников к себе, совершить обедню около смертного одра. Если б не назначена была в турецких законах смертная казнь за отстуапление от магометанства, они вернулись бы к христианству.

В 1849 году боснийское дворянство, соединившись с народом, восстало против турецкого господства и прогнало пашу и прочие власти. Затем, очестив страну от турок, оно стало обнаруживать феодально-аристократические наклонности, что вызвало естественное противодействие со стороны народа - этим успех восстания рушился. Междоусобная вражда дала туркам возможность без особенного труда овладеть страной и с тех пор турецкие власти в своих притеснениях и жестокостях не знают пределов.

Если у христианина есть деньги, он должен зарыть их в землю. Положим, что он пожелает купить себе дом, имение; заплатив турку хорошую взятку он получит гербовую бумагу дающую ему право на это и, положим, не встретив дальнейших препятствий, сделается владельцем; но едва только успеет он улучшить опустошённые поля и нивы, поправить разорённые здания, - турок непременно найдёт средство вытеснить христианина и сесть на его место. Обыкновенно найдётся "формальная ошибка" в продажной грамоте; начнётся процесс. Фальшивые свидетели, подкупленный судья с одной и беззащитный христианин с другой стороны; исходом бывает. что турок остаётся правым,а христианин, сверх совершённого над ним грабежа, должен будет ещё заплатить расходы за производство судебного дела. Остаётся, правда, путь апеляции к высшей инстанции ("мевлевость") и даже к самому верхнему суду в Константинополе (судурь); по этой юстиции нет конца, необходимы громадные расходы, долговременные путешествия; в редком же случае, если бы христианин выигра (когда за него заступится иностранный консул или какое-нибудь знатное лицо), он должен, по обыкновению Корана, нести значительные платежи за судебное делопроизводство.

Герцоговина - страна богатая и красивая. В такой стране, отчаяние порождает разбойничество, а разбойники в Герцоговине народ могучий, глубоко почитаемый, и если они в самом деле не бывают не столько сильны, чтобы одолеть власти, то они неприменно настолько ловки, что умеют, при помощи подкупа, хорошо ладить с ними. Насчёт этого г. булонь рассказаывает много весьма интересных вещей.

Герцеговинские христиане по вероисповеданию или православные (большая часть), или римско-католики. Но и восточный и западный клир одинаково не заботится о народе; православный епископ не лучше католического, что и понятно, если принять в соображение, что иерархи - гречесекие фанариоты. Они дорого покупают в Константинополе свои епископские места. а затем стараются собрать заплоченные деньги, с барышом, конечно, с приходских священников; те же со своей стороны обращаются на прихожан. Лучше, чем о светстком духовенстве, отзывается г. булонь о православном монашестве. В сопровождении русского консула, он посетил несколько монастырей в окрестностях Мостара и остался очень довольным. Монахи люди честные, занимаются правильным трудом, у них не видать ни скупости, ни старания благоденствовать, так что народ по праву называет их "калудеры" - добрые старики (с греч.). Одним только остался г. булонь недоволен. как в описываемых монастырях, так и вообще относительно образованного общества в Герцеговине: русскому консулу везде оказывается чрезмерная почесть; к нему все относятся с доверием и любовью; всё, что из России или о России, для жителей имеет живой интерес; русских везде считают единственными защитниками; на них везде возлагают все свои надежды. Г. булонь упрекает юго-славян за то, что они недобросовестно относятся к исторической истине: Франция и Англия оказали многие благодеяния турецким славянам, но они не помнят этих благодеяний и все хорошее для себя приписывают исключительно только России. Г. Булонь ищет причину такой непопулярности западных держав в "панславянизме", о котором он распостраняется весьма не хорошо. Ностои вспомнить, как относились эти державы к страданиям славян, например, когда бедные герцеговинцы, под руководством храброго воеводы луки Вукаловича попытались путём восстания улучшить свою, невыносимо тяжёлую, участь. Только одна Россия и Черногория оказали несчастному народу помощь, конечно, насколько позволили им обстоятельства.

Картина Чермака, представляемая нами читателю. возбуждала везде в Европе, где она находилась на выставках, заслуженную похвалу. В Париже за неё давали значительные суммы и теперь её купили в Генуе за 40,000 франков. Ярослав Чермак родом чех, поселился несколько лет назад в Париже, где считают его в числе лучших художников. Он учился в пражской академии художеств, где отличался наклонностью заниматься предметами из быта и истории славянских народов, чем навлёк на себя немилость враждебной всему славянскому дирекции академии, которая под конец и исключила его, как "фантаста, занимающегося национальным сумасбродством, к тому же к искусству - совсем не способного". Чермак пробыл долгое время среди юнославян, именно в Черногории и написал затем несколько очень ценных картин, из числа которых "Черногорская женщина, участвующая в сражении с турками", получила большую известность и нашла покупателя за 30,000 франков. Кроме того, имеются от Чермака многие хорошие эскизы из чешской истории относящиеся к прославленной эпохе "гуситского движения".

Статья несколько политизирована, но  искусство часто бывает политизированым.

См. также:

 

Некоторые другие работы Яраслава Чермака

Василий Васильевич Верещагин

В.В. Верещагин. "Батча"

"Батча" (Картина г. Верещагина)

Для объяснения прилагаемого в этом № рисунка с картины г. Верещагина, мы позволим себе заимствовать из статьи, принадлежащей г. Верещагину же и напечатанной в "Голосе", описание того, что такое "батча" и какую роль играет он на Востоке. В статье, озаглавленной "Из путешествия по Средней Азии", мы находим следующие интересные сведения об этом оригинальном явлении восточной жизни:

"Крайне униженное положение восточных женщин, составляет главную причину, между прочим, одного ненормального явления, каким представляется "батча". В буквальном переводе "батча" - значить мальчик.

В батчи-плясуны поступают обыкновенно хорошенькие мальчики, начиная лет с восьми, а иногда и более. Из рук неразборчивых на способ добывания денег родителей, ребёнок попадает на руки к одному, к двум, иногда и многим поклонникам красоты, отчасти немножко и аферистам, которые, с помощью старых, окончивших свою карьеру плясунов и певцов. выучивают этим искусствам своего питомца и. раз выученного, нянчат. одевают, как куколку, нежат, холят и отдают за деньги на вечера. желающим, для публичных представлений.

Такие публичные представления - "тамаша" мне случалось видеть много раз; но особенно осталось в памяти первое мною виденное, бывшее у богатого купца С.А.

"Тамаша" даются почти каждый день в том или в другом доме города, а иногда и во многих домах разом. перед постом главного праздника байрама, когда бывает наиболее всего свадеб, сопровождающихся обыкновенно подобными представлениями. Тогда во всех концах города слашны стук бубнов и барабанов, крики и мерные удары в ладоши, под такт пения и пляски батчи. Имея ещё в городе мало знакомых, я просил С.А. нарочно устроить "тамашу" и раз, поздним вечером, по уведомлению его, что представление подготовлено и скоро начнётся, мы, компаниею в несколько человек отправились к нему в дом.

В воторах и перед воротами дома мы нашли много народа; двор был набит битком; только посредине остался большой круг, составленный сидящими на земле, чающими представления зрителями; всё остальное пространство двора - сплошная масса голов; народ во всех дверях, по галереям, на крышах (на крышах больше женщины). С одной стороны круга, на возвышении, музыканты - несколько больших бубен и маленькие барабаны; около этих музыкантов, на почётное место усадили нас, к несчастью для наших ушей. Двор был освещён громадным нефтяным факелом, светившим сильным красным пламенем. которое придавало. вместе с тёмно-лазуревым звёздным небом. удивительный эффект сцене.

"Пойдёмте-ка сюда", шепнул мне один знакомый сарт, подмигнув глазком, как это делается при предложении какого-нибудь запретного плода. - Что такое. зачем? - "Посмотрим, как батчу одевают". В одной из комнат, двери которой, выходящие во двор, были, скромности ради, закрыты. несколько избранных, большею частью из почётных туземцев, почтительно окружали батчу, прехорошенького мальчика, одевавшегося для представления; его преображали в девочку: подвязали длинные волосы. с несколькими мелкозаплетёнными косами, голову покрыли большим светлым шёлковым платком и потом, выше лба, перевязали ещё другим узко сложенным, ярко красным. Перед батчёй держали зеркало, в которое он всё время кокетливо смотрится. Толстый, претолстый сорт держал свечку, другие благоговейно, едва дыша (я не преувеличиваю), смотрели на операцию и за честь считали помочь ей. когда нужно что-нибудь подправить или подержать. В заключение туалета, мальчику подчернили брови и ресницы. налепили на лицо несколько мушек - signes de beaute - и он, действительно преобразился в девочку, вышел к зрителям, приветствовавшим его громким дружным одобрительным криком.

Батча тихо, плавно начал ходить по кругу; он мерно, в такт тихо вторивших бубна и ударов в ладоши зрителей, выступал грациозно, изгибаясь телом. играя руками и поводя головою. Глаза его, большие красивые, чёрные и хорошенький рот имели какое-то вызывающее выражение. Счастливцы из зрителей, к которым обращался батча с такими многозначительными взглядами и улыбками, таяли от удовольствия и, в оплату за лестное внимание, принимали возможно униженные позы, придавали своему лицу подобострастные умильные выражения. "Радость моя, сердце моё", раздавалось со всех сторон, "возьми жизнь мою", кричали ему, "она ничто перед твоею улыбкою" и т.п. Вот музыка заиграла чаще и громче; следуя ей, танец сделался оживлённее; ноги батча танцует босиком - стали выделывать ловкие, быстрые движения; руки змеями завертелись около заходившего корпуса; бубны застучали ещё чаще, ещё громче; ещё быстрее завертелся батча, так что сотни глаз едва успевали следить за его движениями; наконец, при отчаянном треске музыки и неистовом возгласе зрителей, последовала заключительная фигура, после которой танцор или танцовщица. как угодно, освежившись немного поданным ему чаем, снова тихо заходил по сцене, плавно размахивая руками, раздавая улыбки и бросая направо и налево свои нежные, томные, лукавые взгляды.

Чрезвычайно интересны музыканты: с учащением такта танца. они ещё более. чем зрители, приходят в такое восторженное состояние, а в самых сильных местах даже вскакивают со своих обыкновенных корточек на колени и донельзя яростно надрывают свои и без того громкие инструменты. Батчу-девочку сменяет батча-мальчик, общей характер танцев которого мало разнится от первых. Пляска переменяется пением оригинальным, но монотонным, однообразным, большею частью грустным: тоска и грусть по молом, неудовлетворённая, подавленная, но восторженная любовь и очень редко любовь счастливая, служат обыкновенными темами этих песен; туземцы сплошь и рядом прослезились, а подчас и всплакнёт, слушая их.

Интереснейшая, хотя неофициальная и не всем доступная часть представления начинается тогда, когда официальная, т.е. пляска и пение, окончились. Тут начинается угощение батчи, продолжающееся довольно долго - угощение очень странное для мало знакомого с туземными нравами и обычаями. Вхожу я в комнату во время одной из таких закулисных сцен и застаю следующую картину: у стены важно и горда восседает маленький батча; высоко вздёрнув свой маленький носик и прищуря глаз, он смотрит кругом надменно с сознанием своего достоинства; он него вдоль стен, по всей комнате, сидят один возле другого, поджав ноги, на коленях, сарты разных видов, размеров и возрастов - молодые и старые, маленькие и высокие, тонкие и толстые - все уткнувшись локтями в колени и возможно согнувшись, умильно смотрят на батчу; они следят за каждым его движением, ловят его взгляды, прислушиваются к каждому его слову. счастливец. которого мальчишка удостоит своим взглядом и ещё более словом. отвечает самым почтительным, подобострастным образом, скорчив предварительно из лица своего и всей фигуры, вид полнейшего ничтожества и сделав боту (род приветствия, состоящего в дёргании себя за бороду), прибавляя постоянно, для большего уважения, слово "таксирь (государь)". Кому выпадет честь подать что-либо батче, чашку ли чая или что-либо другое, тот сделает это не иначе, как ползком, на коленях и непременно сделав предварительно бату. Мальчик принимает всё это, как нечто должное, ему подобающее и никакой благодарности выражать за это не считает обязанным.

Я сказал выше, что батча часто содержатся несколькими лицами: десятью, пятнадцатью, двадцатью; все они наперерыв друг перед другом стараются угодить мальчику; на подарки ему тратятся последние деньги, забывая часто свои семьи. своих жен, детей, нуждающихся в необходимом, живущих впроголодь"...

Иллюстрация и текст из еженедельника "Всемирная иллюстрация" №32 1869 г.

"Курильщики опиума" ("Опиумоеды").  Картина В.В. Верещагина.

Два слова о живописцах: профессор К. Верещагин и художник В. Верещагин. 

В.В.Верещагин - "Удача"

Мы представляли уже нашим читателям картинки В. Верещагина, бывшие на туркеставской выставке6 "Батча" и "Опиумоеды" (№№32 и 48), сегодня мы даём другие две "Удача" и "Неудача". В №50 дали мы "Завтрак Заключённого", картину профессора Верещагина, бывшего чуть ли не лучшею вещью на последней художественной выставке. Два художника, носящие одну и ту же фамилию, появляются почти одновременно, на суд публики - это вызывает пусть невольно, на проведение параллелей между ними, и на сравнительную оценку обоих дарований. Художественное творчество, как бы оно ни проявлялось, в статуях или картинах, в стихах или архитектуре, сводится к двум диаметрально противоположным типам. Один из них (да простят нам эти клички) - простой, другой - сложный.

Тип простой: художник. одарённый большим или меньшим талантом, владеющий более или менее совершенною техникою, затрагивается всяким, выходящим из ряду, единичным явлением бытовой или исторической жизни, и, ограничиваясь им одним, не суммируя его, переходит от созерцания к непосредственному творчеству. Отличительные черты этого типа: резкая. фотографическая жизненность, нервность работы, большая плодовитость художника, дешевизна и грубость морали. философии и чувства. поверхностное отношение к мысли. взаимные противоречия в мотивах. быстрый успех в большинстве публики, и невозможность дальнейшего развития, по достижении художником известной, таланту его определённой нормы.

Тип сложный: художник, обладающий большим или меньшим талантом и техникой, затрагивается далеко не всяким, из ряда выходящим явлением бытовой или исторической жизни, и не ограничивается изображением единиц этой жизни, но суммирует их, подводит итоги и переходит от созерцания к творчеству, но не непосредственно, а путём долгих взвешиваний и отмериваний. Отличительные черты этого типа: недостаток резкой жизненности. спокойствие работы. сравнительно меньшая плодовитость. местность и глубина основной мысли. отсутствие внутренних противоречий. сомнительный. не сразу устанавливающийся успех, и безграничная возможность развития таланта.

"Неудача" - В.В. Верещагин

Для объяснения сказанного нами примерами, возьмём их на удачу из тех. которые напрашиваются под перо сами собою. Едва ли не согласятся с нами наши музыканты, и рецензенты их, если к числу типов простых отнесём мы Мендельсона, к типам сложным - Бетховена. Едва ли не согласятся с нами читатели, относительно другого примера. более близкого и более непосредственного, а именно: от сопоставления имени Гоголя (тип сложный) с именами двух других рассказчиков наших Щедрина и Успенского (типы простые). В области карикатуры. во Франции, мы встречаем образчиком типа сложного, гениального Гаварни, образчиками типа простого - Шама, Берталя и Консортова. В живописи. скульптуре, и их представителях. всех времён и народов, видна та же двойственность, причём крупнейшие и гениальнейшие имена группируются, бесспорно, в типе сложном, и образчиками этой двойственности являются и те два художника. которые занимают нас в настоящую минуту. мы относим профессора Верещагина к типам сложным, а однофамильца - к простым типам. Этим самым характеризуем мы, по нашему крайнему разумению, обоих художников. "Батча", "Опиумоеды" и две картины, помещённые нами сегодня, достаточно полно характеризуют талант В. Верещагина. Мы дадим, в скором времени, ещё несколько туркестанских и кавказских видов и типов его работы. В. Верещагин относится к числу молодых живописцев, подающих большие надежды. Обладая весьма верным чувством линий и красок. он умеет метко пуантировать относительные положения сових фигур и мотив картины. Имея под рукой такой любопытный и сырой материал. как Туркестан и его теперешнее положение, Верещагин даёт вещи неоспоримого достоинства. Сумеет ли он подняться выше этнографических этюдов и дать что-нибудь равноправное с "Завтраком заключённого" своего однофамильца - это покажет будущее. В настоящее время В. верещагин в Туркестане, в чём редакция "всемирной иллюстрации" имела возможность убедиться из письма его, адресованного в одну из петербургских газет, письма, не совсем верно передающего его отношение к нам. Мы, со своей стороны, с искренним удовольствием будем ждать появления новых работ его, о которых непременно дадим отчёт нашим читателям.

"Завтрак Заключённого" или "Свидание заключённого со своим семейством" - картина профессора Василия Петровича Верещагина (1835-1909)

"Всемирная иллюстрация" №58 от 1 января 1870 года

Такое впечатление, что у редакции еженедельника на момент написания представленной выше статьи был серьёзный конфликт с В.В. Верещагиным. Автора же картины "Завтрак заключённого" Василия Петровича Верещагина ошибочно указали как профессора К. Верещагина.

Зато позднее в 1893 году в "Альбоме картин русских художников" предложенном подписчикам к качестве бесплатного приложения, мнение коллектива журнала относительно Василия Васильевича Верещагина было несколько иным:

Сейчас эта картина представляется под названием "Торжествуют", в "Альбоме" изданном в 1893 году она носит название "Нет бога, кроме Бога". Возможно автор картины - Василий Васильевич Верещагин (1842-1904) имел в виду известное выражение: "Нет бога, кроме Аллаха"

Нет Бога, кроме Бога

В.В. Верещагина можно назвать самым талантливым представителем реализма в русской живописи. В Академии художеств он курса не окончил, но отправился в Париж, где работал в Ecole des beaux-arts и под руководством французского художника Жерома. Возвратившись в Россию, он много путешествовал, долгое время жил на Кавказе. в 1867 году он отправился в Туркестан, где состоял при генерал-губернаторе Кауфмане. Возвратившись из Туркестана, он долго жил в Мюнхене, там он написал почти все свои туркестанские картины. Высьтавленные в Петербурге, эти картины производили сильное впечатление на зрителей, в особенности некоторые из них, как например "После неудачи", "После удачи", "Опиумоеды", а также фотография с картины, уничтоженной самим художником "Батча со своими поклонниками". Ввиду толков и обвинений в тенденциозности В.В. Верещагин снял с выставки и уничтожил три картины из этой замечательной коллекции: "Окружили - преследуют", "Забытый" и "Вошли". В Индии г. Верещагин пробыл два года и вывез оттуда огромную коллекцию картин, написанных большей частью в самой Индии; затем во время русско-турецкой войны, в 1877 году, он отправился на Дунай; там он состоял при Скобеле и Гурко и получил рану во время пребывания на миноноске лейтенанта Скрыдлова. Он присутствовал также при Плевненской битве и во время кавалерийского набега на Адрианополь исполнял дежа должность начальника штаба. Таким образом он объездил во время войны всю Болгарию и привёз в Париж огромное количество этюдов, которые послужили материалом для новой коллекции картин из русско-турецкой войны. Обе эти коллекции (болгарская и индийская) были выставлены в Петербурге в 1883 гду. В 1884 году г. Верещагин отправился в Палестину и Сирию, продолжая во время своих путешествий писать этюды. Обладая замечательным талантом (он один из самыз замечательных колористов), г. Верещагин является самым решительным реалистом в искусстве, берёт сюжеты только из действительности и если трактует их тенденциозно, то лишь для протеста против ужасов войны. В своих картинах из Нового Завета он решительно порывает всякую связь с традицией религиозной живописи. Во всяком случае, г. Верещагина нельзя не считать одним из самых замечательных художников современной Европы. Его выставки в России, Европе и Америке возбуждали весьма много толков, а статьи о нём, на разных европейских языках и в том числе на русском. без преувеличения можно сказать, составляют целую литературу.

Помещаемая нами картина "Нет Бога, кроме Бога" взята из коллекции его туркестанских картин; она изображает мусульманское празднество перед храмом в Самарканде. Картина представляет блестящую композицию, в особенности по отношению к группировке фигур и яркому, прекрасному колориту. Вся эта разнохарактерная. пёстрая толпа, с выразительными, типичными восточными физиономиями, распределённая в живописные группы, производит сильное впечатление к картине также и величественный храм со своей чисто восточной архитектурой и прекрасными арабесками, - храм, освещённый лучами яркого, южного солнца.

Соколов В.В. "Иван Франко читает студентам роман Н.Г. Чернышевского"

Художник Соколов В.В. "Иван Франко читает студентам роман Н.Г. Чернышевского "Что делать?" в своём переводе".

На выпущенной Государственным издательством изобразительного искусства и музыкальной литературы  в городе Киеве в 1956 году открытке,указаны лишь инициалы художника. Рискну предположить, что эта работа может принадлежать кисти Василия Васильевича Соколова (1915 г.р.)