Открытки с репродукциями: Остроумова-Лебедева, Анна Петровна, русский живописец и гравер (продолжение)

пятница, 23 ноября 2007 г.

Остроумова-Лебедева, Анна Петровна, русский живописец и гравер (продолжение)

В 1971 году исполняется сто лет со дня рождения известной русской художницы Анны Петровны Остроумовой-Лебедевой (1871—1955).

Начав профессиональное образование в художественно-промышленном училище Штиглица, продолжив его в Академии художеств, в классах И. Е. Репина и В. В. Матэ, Остроумова-Лебедева избрала для себя в искусстве путь гравера. Это был смелый и очень ответственный шаг, если вспомнить, насколько трудна работа ксилографа, и если представить себе состояние деревянной гравюры того времени.

Ко второй половине XIX века ксилография уже утратила значение самостоятельного вида искусства и существовала, в основном, как способ репродуцирования. Гравер становился зависимым от воспроизводимого оригинала, утрачивая свой собственный язык. Поэтому, когда появились фотомеханические способы печати, гравюра оказалась под угрозой гибели. На рубеже XIX—XX веков Остроумова-Лебедева возродила русскую ксилографию к жизни, заставив ее говорить на своем собственном языке, высокохудожественном и эмоционально выразительном. Особенно значительны заслуги художницы в области цветного эстампа. Здесь колористический дар Остроумовой соединился с ее тяготением к композиционной строгости и изысканности рисунка. В этом плане много дали художнице занятия в мастерской Уистлера в Париже. Сближение с группой молодых художников, будущих основателей объединения «Мир искусства», их личная дружба и общность творческих интересов имели решающее воздействие на вкусы Остроумовой.

Выступив как новатор в области деревянной гравюры, Остроумова создала свой собственный стиль в ксилографии, определив своим творчеством пути ее развития в России в начале XX века. Язык гравюр ее всегда эмоционален, ясен и строг. Она прекрасно владела выразительностью силуэта, ритмом линий, контрастами черного и белого, обобщенными цветовыми плоскостями. Годы, отданные гравюре, воспитали глаз и руку художницы, приучили к композиционной строгости, отточенности формы, к лаконизму и обобщенности художественного языка.

Вторым творческим увлечением художницы была акварельная живопись. Остроумову можно считать одним из ведущих мастеров акварели начала XX века.

Гравюра и акварель - две грани художественного дарования Остроумовой. Они взаимно вдохновляли и обогащали друг друга. Акварель давала возможность самого непосредственного общения с натурой, помогая уловить трепет жизни в тончайших цветовых соотношениях, не утрачивая полноты живописного восприятия мира. Гравюра учила осмысленному синтезу первых натурных впечатлений. Несомненно, работа в гравюре наложила отпечаток на стиль и характер акварельной живописи Остроумовой. Все, что ценила художница в деревянной гравюре — сжатость и краткость выражения, немногословие, беспощадную определенность и четкость линий, — все это, безусловно, сказалось и в ее акварельной манере.

В отличие от многих своих современников, Остроумова хранила в чистоте акварельную технику, находя привлекательность акварели «в легкости и стремительности мазка, в быстром беге кисти, в прозрачности и яркости красок». Акварель была постоянной спутницей в путешествиях Остроумовой. Так возникли большие циклы, посвященные Финляндии, Италии, Голландии, Испании, Крыму и Кавказу.

Первые пробы в акварели были связаны с подготовкой цветной ксилографии. Остроумова делала карандашные рисунки, подцвечивая их акварелью. Раскладывая цвет на составные части, расчленяя его для каждой отдельной доски, художница искала единого цветового ключа, отбрасывая случайное и нехарактерное. Поэтому ранние листы, такие, как акварели, написанные в Финляндии (1908), очень графичны и их язык близок языку цветной гравюры. С 1910-х годов художница особенно много работает в акварели. В это время рождаются великолепные листы из путешествий по Италии (1911), Голландии (1913) и Испании (1914). Постепенно меняется акварельная манера Остроумовой. От графичности ранних работ она переходит к чистой живописи цветом. Ее палитра становится богаче, а мазок шире и сочнее.

Как в гравюре, так и в акварели, главной темой Остроумовой был городской пейзаж. Ей удивительно точно удавалось угадывать характер города в едва уловимом ритме архитектурных форм, в определенном, только ему присущем колорите. Каждый ее цикл отличается своеобразным цветовым решением. В дневниковых записях художница оставляла «литературные портреты» тех мест, в которых бывала. В них — необыкновенная точность найденных слов, совпадающих с ее живописными образами.

Тихо глядит в зеркало каналов Венеция, погруженная в легкую туманную дымку. Черное кружево рисунка, набросанного бархатистым итальянским карандашом, в сочетании с тончайшими градациями серого создает изысканную серебристо-жемчужную гамму, благородную и сдержанную.

Совсем по-иному выглядит Амстердам — в черно-коричневой гамме, с черепичными крышами домов, с темно-зелеными купами деревьев вдоль каналов — город с размеренным укладом жизни, тихий и уютный.

По-настоящему живописный темперамент художницы раскрылся в акварелях испанского цикла, написанных с особой полнозвучностью, в мажорном цветовом ключе. Испания — выжженная зноем, с медно-красными реками, песчаными откосами, сине-зелеными рощами олив — образ вечной природы, суровой и могучей.

Но, пожалуй, самым близким художнице был образ ее родного города — Петербурга—Петрограда—Ленинграда. Эта тема проходит лейтмотивом через все творчество Остроумовой с первых ее шагов в искусстве до последних дней. Она увидела его по-своему, по-остроумовски, воссоздала своим, особым языком. Она сумела заглянуть в душу этого города, строгого и изысканного в своей красоте, сумела понять его характер в созданных природой и человеком ритмах и цветовых соотношениях, почувствовать его настроение в разное время года. В гравюрах и акварелях Остроумовой проходит перед нами образ города в разные периоды его жизни. Петербург белых ночей, загадочный, подернутый прозрачной пеленой, близкий пушкинской поэзии. Таким мы видим его в ранних гравюрах 1910-х годов. Здесь и Летний сад зимой с прихотливым узорочьем черных ветвей, и каналы, отражающие кружево решеток. В этих листах — торжественность и строгость северного города, его вечная, непреходящая красота. Революционный Петроград, праздничный и мажорный, Ленинград зимний, опушенный розоватым инеем, и весенний, тающий в лиловатой дымке распускающихся деревьев.

Будучи по своему природному дару пейзажистом, Остроумова пробовала свои силы в портрете. В 1930-х годах она создала галерею портретов художников, артистов, писателей, людей творческого труда. Но все-таки ярче всего остроумовский талант раскрылся именно в городском пейзаже, с его внутренней организацией. Даже в чистом пейзаже Остроумова всегда подчеркивает архитектонику и упорядоченность природы. Таковы акварельные листы, написанные в любимом ею Павловске. Они стали классическими, составив особую лирическую тему в творчестве художницы.

Остроумова-Лебедева прожила долгую жизнь в искусстве. Начав творческий путь в самом начале нашего века с художниками «Мира искусства», она встретила Октябрьскую революцию зрелым мастером, продолжая активно работать. В тяжелые дни ленинградской блокады Остроумова-Лебедева не покидала родного города, работая в это время над своими «Автобиографическими записками». Она закончила свой путь признанным мастером советского искусства, народным художником РСФСР. Более полувека отдала художница творчеству, оставив людям искусство, полное мужества и большой поэзии.

Е. Плотникова